Измена. Второй шанс на любовь (СИ)

Краем глаза замечаю появившегося на площадке генерального продюсера Олега Ольховского. Он подходит к Виталику, сидящему на режиссерском стуле у камеры, и встает рядом. Как мне кажется, пристально на меня смотрит.

– Все на местах? Все готовы? – спрашивает Виталик в громкоговоритель. – Поехали! Лебедева задумчиво смотрит на воду, зябко поеживается… Лебедева, да выкинь ты лопух, едрёна вошь! Игорь медленно идет вдоль берега к Лебедевой, подходит к ней, поворачивает к себе, обнимает за талию и целует в губы. В этот момент к вам на скорости подъезжает Черепанова, резко останавливается и с воплем выскакивает из машины. Начали!

Я выкидываю лопух. «Хлопушка» Лиля выбегает на площадку и громко кричит:

– «Второй шанс на любовь», сцена первая, дубль один!

И щелкает деревянной кинохлопушкой.

– Свет! Камера! Мотор!

Я стою у озера и смотрю на зеркальную гладь воды, зябко поеживаюсь и никак не могу избавиться от мыслей о Максе. Справа ко мне медленно приближается Игорь, подходит, мягко берет за плечи, поворачивает к себе и обнимает за талию. Я смотрю в его синие глаза и с ужасом думаю о том, что в только что съеденной шаурме было полно луку со специями, а возможно и чеснок с хреном, и Игорь сейчас вкусит весь этот «букет» в полной мере. Деваться некуда. Лицо Игоря медленно приближается к моему, я прикрываю глаза и запрокидываю голову назад для поцелуя, совершенно позабыв про свой выгодный ракурс.

– Стоп!!! – вдруг орет в громкоговоритель Виталик и останавливает съемку.

Я вздрагиваю от неожиданности, открываю глаза и шарахаюсь от Игоря.

– Лебедева! Ну что это такое? Куда это годится?!

Виталик выглядывает из-за камеры, срывается со стула, швыряет громкоговоритель в сторону и идет ко мне.

– А что такое??? – пугаюсь я и лихорадочно осматриваю себя со всех сторон – может, я заляпала белоснежное платье шаурмой?

– Ты когда успела такую ряху отожрать? – гневно орет Виталик и машет на меня рукой. – Вон щеки вылезли, ушей не видать! Второй подбородок висит как у свиноматки! Когда ты успела, твою мать? Ты же у меня в кадр не влезаешь!

Останавливается рядом со мной и разглядывает мое лицо. Я хватаюсь за щеки и начинаю их ощупывать на предмет «вылезли, ушей не видать», глаза наполняются слезами.

– Виталик, ну что ты такое говоришь??? – восклицаю я, стараясь не расплакаться. – Нет у меня никаких щек! И второго подбородка тоже!

– Виталик, нет у нее щек! – заступается за меня Игорь. – Может, отек небольшой, мелочи какие…

– Совести у нее нет, а не щек! – орет Виталик на Игоря и поворачивается ко мне. – Что мне теперь с тобой делать?!

– Нет у меня ряхи! – продолжаю защищаться я, едва сдерживая слезы.

– Да ладно тебе придираться, Виталь! Где ты ряху-то увидел? – подходит к нам Лариска и встает на мою защиту. – Ты, Виталь, рях не видел – я тебе так скажу!

– Не видел! И видеть не хочу! Потому что в моем кино ряхам не место! – бушует Виталик. – С этой секунды Лебедева садится на жесткую диету! Ничего не жрать кроме воды, пока скулы не появятся!

– Но я и так ничего не жру кроме салатов! – оправдываюсь я.

И это чистая правда. Четыре круассана на завтрак не в счет. Не могли же мои щеки с подбородком вырасти всего за три часа после съеденных утром круассанов?

– Виталь, побойся бога! Она и так ничего не жрет кроме салатов! – защищает меня Лара.

– А вот не врите! Я все видел! Кто сегодня шаурму жрал за деревом, а??? – лютует Виталик. – Черепанова и Лебедева! Ладно еще Черепанова, бог с тобой, у тебя фактура другая, но Лебедева?! Я брал на роль твою тонкую кость, как у борзой, а это что?!..

– Виталь, мы больше не будем, честное слово, – теряется Лариска и краснеет как рак. – Просто кушать очень хотелось…

– Кушать вам хотелось? Гречка с сосиской вас чем не устроила? Вон у нас целый котел наварен! Куда я теперь ее щеки дену из кадра? Их же не отрезать, даже не загримировать!

– У меня нет щек! – горько рыдаю я и закрываю лицо руками.

Но Виталик неумолим.

– На сегодня все! Лебедева, тебе два дня на избавление от щек и подбородка.

– Как я от них избавлюсь за два дня? – горестно вопрошаю я.

– Действительно, Виталь, как? – недоумевает Лариска.

Виталик не отвечает, разворачивается, идет обратно к камере, берет у Лили-хлопушки громкоговоритель и кричит:

– Снимаем другие эпизоды, пока Лебедева сидит на воде и щеки сгоняет! Что там у нас? Натура, закаты, рассветы, местные жители?..

Краем глаза снова замечаю Олега Ольховского. Скрестив руки на груди, он смотрит на меня нехорошим взглядом. Очень нехорошим. Черт его сегодня принес на площадку!

Лара обнимает меня за плечи и ведет в вагончик.

Там я заваливаюсь на кровать и уже рыдаю навзрыд, на полную катушку, не сдерживаясь. Бедная перепуганная Лариса утешает меня, как только может, и подсовывает бумажные платки.

– Нет у меня никакой ряхи-и-и-и… – вою я.

– Конечно, нет! Не слушай идиота, повернувшегося на скулах, обтянутых кожей!

– Господи, что мне теперь делать?

– Ничего! Не реви, тебе вредно. И голодать не смей. Помни в каком ты положении.