Измена. Второй шанс на любовь (СИ)

– Кать, но он давно мне нравился. И потом, я же не строю никаких иллюзий и не буду ожидать от него выбора и развода. Так… наиграюсь, наемся им досыта и расстанусь. Никто не пострадает.

– Лара, ты же знаешь, все сделки с совестью ничем хорошим никогда не заканчиваются.

– Это Игорь пусть беспокоится о сделках со своей совестью, потому что это он женат! – кипятится Лара. – А я свободная женщина, я никого не обманываю и сплю, с кем хочу, – сердито объясняет она, повернувшись ко мне от плиты.

– Так это Игоряша? Наш Игоряша что ли? – восклицаю я.

– Да! Это наш Игоряша! А что тут такого? Я что, не имею права замутить роман с самым красивым актером страны? – оправдывается Лара.

– Можешь, конечно. Но Игоряша… тоже кобель еще тот, – с сомнением качаю головой.

– Я старею, живот растет, волосины седые появляются, брыли лезут, ботокс пора колоть, климакс на подходе, – причитает между тем Лариска. – Может, у меня такого мужика больше никогда не будет?!

– Ларик, ты чего несешь? Тоже мне, старушка нашлась! – хохочу я.

– Как я могла ему отказать? Он меня пригласил на свидание в ресторан, с ложечки кормил моим любимым десертом «Тирамису», цветы подарил, домой проводил. А как он целуется… – закатывает Лара глаза.

– У тебя сырники горят, – возвращаю я ее на землю.

– Ой! – вскрикивает Лара и начинает быстро переворачивать сырники.

– Послушай, Ларочка, я тебя ни в коем случае не осуждаю, просто не хочу собирать тебя потом по частям, как тогда, после женатого Костяна…

В этот момент раздается звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – спрашивает Лара.

– Никого не жду, – испуганно отвечаю я. – Родители еще в полете.

– Тогда, однозначно, это один хрен из двух – либо Кузнецов, либо Воронцов, – изрекает Лариска и ожидающе смотрит на меня. – Откроешь?

– Нет! Не о чем мне с ними говорить! – категорически отказываюсь я, хватаю Феликса и крепко прижимаю к себе.

Звонок в дверь раздается снова.

– Лучше открой и поговори, – советует Лариска. – Кто бы это не был, он же не уйдет. А если уйдет, то снова припрется. Хочешь, я открою и поговорю ТАК, что мало не покажется? – угрожающе взмахивает она силиконовой лопаткой.

– Не надо. Я сама. Ты лучше ТАК с женатым Игоряшей поговори.

– И его очередь наступит. Ни пуха, ни пера. Если что – зови на помощь.

Лара включает воду и начинает мыть посуду. Выпускаю из рук кота, обреченно встаю со стула и иду в прихожую.

Открываю дверь и вижу Макса. Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга.

– Привет. Я поговорить хотел, – неуверенно начинает Макс.

– Нам не о чем разговаривать, – жестко осаждаю я.

– Я войду? Не на лестнице же.

– Нет, не войдешь. Ты вчера мне все сказал. Тьфу, вспомнить противно. Какая-то недалекая тетка с одной извилиной крутит тобой как хочет. Как ты это допускаешь? Или ее папаня-директор «Горгонафильм» тебя крепко к ногтю прижал, все стерпишь ради бабла?

– Что ты мелешь?! – взрывается Макс.

– Что, правда глаза колет? – тоже взрываюсь я. – Я все про тебя знаю! Каким ты был и каким ты стал!

– Каким бы я ни был – я отец твоего ребенка.

– Не надо нам таких отцов!

– Что это значит?

– Мой жених, Никита, с радостью станет отцом моего ребенка, – злорадно выдаю я.

Мне хочется сделать Максу больно также, как мне было больно вчера. И мне это удается. Его лицо перекашивает от боли и бессилия. С досадой он бьет кулаком о дверной косяк.

Говорят, от любви до ненависти один шаг. Это правда. Еще вчера я умирала от любви к своему бывшему мужу и была готова отдать все за то, чтобы мы снова были вместе. А сейчас я настолько же сильно ненавижу его всеми фибрами души.

– Уходи! Я не желаю тебя больше видеть! Никогда! – злобно кричу я срывающимся голосом и отталкиваю Макса от двери. – Вали к своей беременной Макаренковой и ее папаше!

– Я знаю, куда мне валить, и не надо мне тут! И я никуда не свалю, пока не поговорим! Это твой жених там воду льет? – прислушивается Макс к звуку льющейся на кухне воды.

– Он! – безбожно вру я. – Мне его позвать? Давно не виделись? В глазик захотел получить?

– Кто еще в глазик получит – большой вопрос!

– Только кулаками и можешь махать! До свидания!

– Не прощаюсь! Мы еще поговорим до моего отъезда!

– Нет! Чеши в свою Америку! Скатертью дорога!

Я снова отталкиваю Макса с порога и с грохотом захлопываю дверь. Бегу на кухню, кидаюсь к Лариске и горько плачу у нее на груди.

Я плачу, потому что на самом деле я не представляю, как буду растить и воспитывать ребенка одна. Хоть и храбрюсь, и кидаюсь такими громкими фразами, как «Выращу и воспитаю сама». Мне бы очень не хотелось, чтобы у моего ребенка не было отца – настоящего во всех смыслах, а не биологического. Который будет рядом с малышом каждый день, который накормит кашей, погуляет, вытрет сопли, обнимет и поцелует, почитает сказку на ночь и уложит спать.