Измена. Закрывая гештальты (СИ)

Среди огней десятка гирлянд, аромата хвои и мандаринов, среди конфет, шашлыка и сотни больших и маленьких подарков проходит невероятно счастливая неделя. И Кир. Он все время рядом и я действительно чувствую себя нужной, важной, самой-самой. Кирилл, не скрываясь, всем демонстрирует, что он тут не просто так, поэтому я понимаю, что, возможно, мне и правда выпадет целый месяц счастья. С ним. В Новгороде.

А потом я улечу в Китай до лета, и он сможет больше ни в чем себе не отказывать. И жить, как привык.

А я выдержу, справлюсь. Я уже знаю, что за все в жизни надо платить.

— Я бы прошла через весь ужас развода снова, если бы это было обязательным условием обретения Глеба и всего того счастья, что он мне подарил, — улыбнулась мама, когда мы с ней подводили итоги года перед Рождеством, в тишине и спокойствии готовя пряники, пока мужчины умчались куда-то по своим делам.

И я ее понимаю.

Я тоже прошла бы.

И пройду.

Мое возвращение из Китая было похоже на прилет из Индии один в один. Только розы Сеня притащил розовые. Фу.

— Так и знал, что ты выкинешь что-то в своем стиле, — заявил мне Кир, когда дозвонился в Чаньчунский Университет, где я проходила очередную практику.

Ладно, расставим точки так:

— Хорошо, что мы все друг про друга знаем, правда? Нам было очень здорово вместе, но это время прошло. Теперь твое эго удовлетворено и ты вновь можешь жить беззаботно и без ограничений.

— Глупышка. Такая умная, но все равно маленькая дурочка. Моя. Лера, ты моя. У тебя есть время к этому привыкнуть. Но, как вернешься, я тебе подробно объясню все про дальнейшую жизнь. Нашу с тобой.

И в ответ на мое нецензурное эмоциональное высказывание он просто рассмеялся. Негромко и тепло.

И я привыкала к мысли, совершенно не удивившись бархатной коробочке, мелькнувшей в его руках в аэропорту при встрече.

Лишь отрицательно качнула головой.

— Я подожду, моя хорошая, — спокойно улыбнулся Кирилл и повел меня к машине.

В этот раз он явился без Кота, поэтому по дороге до дома мы три раза останавливались продемонстрировать друг другу, насколько соскучились.

Это было невероятно, но зародило у меня некоторые подозрения:

— Ты что, читал мамины книжки?

Кир на миг смутился, а потом широко улыбнулся:

— Конечно, читал. Арина Егоровна фигни не напишет. Там же у нее прямо инструкция на все случаи жизни. Как можно упустить такую возможность?

Этим летом мы все жили в Валдае. Дом Глеб значительно расширил и у каждого была своя комната, а в гостевой обитал Кирилл.

— Так и прижился у нас на болотах, а мы его кормим, — хмыкнула мама, глядя в окно, где два друга во дворе рубили дрова для бани, а Кот носил на руках нашу с ним новую сестру.

— Ты только скажи, Лерочек-сахарочек, — шептал мне вечерами Кир, когда мы с ним целовались в глубине сада якобы выгуливая Аглаю-младшую.

Задыхаясь от восторга, я могла лишь бормотать:

— Ты спешишь, Кирилл…

А потом, когда в середине августа Глеб повез нас на традиционные гонки, где раньше они с Киром обязательно принимали участие, на меня снизошла истина.

Глядя на сияющую ровным внутренним светом маму, на подпрыгивающего рядом с ней и азартно что-то выкрикивающего Кота, восторженно наблюдающего за дочерью Глеба, который плевать хотел на успехи его прежних коллег по гонкам, я ка-а-а-ак поняла:

«Самые главные в жизни вещи это… не вещи…»

Так что, может быть, Кир не так и спешит?

Может, пора определиться, а?

Чуть повела плечами в крепких родных объятьях. Подняла кверху правую ладонь с растопыренными пальцами.

А когда, после некоторых непечатных выражений, на пальчике оказалось изящное колечко со скромно сияющим камушком, почувствовала — все сделала верно.

Как уж там будет дальше — никто не скажет, но из-за ошибок, глупости, предубеждения и страхов упустить возможность просто быть счастливой?

Очень счастливой.

Здесь и сейчас.

И только я позволила улыбке выползти на лицо, как Кир, резво развернув меня к себе, продемонстрировал весь спектр переполнявших его эмоций.

Наш первый поцелуй в статусе жениха и невесты был не просто огненным, нет, он взрывался фейерверками в голове, порхал бабочками в животе и грел. Грел сильными руками жениха, которые обнимали меня как будто бы всюду одновременно.

— Ты не пожалеешь. Клянусь, — шепнул, когда я открыла сияющие глаза.

А потом махнул Коту и, подхватив меня на руки, понес в сторону своего байка, бормоча на ходу:

— Погнали, у нас куча дел! Как думаешь, может лучше к вашей тетке в Валдай метнуться? Или будем по правильному, здесь, но через месяц?

И вот тут я выдохнула:

— Ты мужчина, ты и решай. Я хочу платье и свою семью в ЗАГСе.

Ровно через неделю, выходя из маминого синего «Эксида» в ослепительно-белом и ультра-коротком атласном платье прямо в руки широко улыбающегося жениха, услышала приветственное:

— За такую провокацию, милая, я тебя накажу. И ты даже знаешь как. В последнем романе у твоей матери подробно было написано.

Мы смеялись вместе и входя в зал регистрации, и когда ставили подписи в документах под счастливыми умиляющимся взорами нашей большой семьи.

Даже дед Коля с бабой Таней прикатили и сейчас радостно тискали Аглаю.