Измена. Жизнь вдребезги (СИ)

— Вадим, но ей нет смысла это делать. Она хотела моего развода, мы с Лешей сейчас в процессе. Несмотря на его сопротивление, вы с Кириллом гарантируете, что наш брак будет расторгнут. Ведь так? Зачем ей пытаться меня… убить? Ведь меня хотели убить? — и меня накрывает осознание того, как мне повезло. Я жива только потому, что мне невероятно повезло… Голову как будто стягивает железным обручем, кажется, она сейчас лопнет…

— Юля, после вашей встречи что-то могло измениться. И теперь вполне возможно, что Ладе Андреевне недостаточно расторжения вашего брака… а нужно устранить тебя… И действовать ей пришлось спонтанно, самой… — как-то устало поясняет Вадим.

— А что поменялось за эти несколько дней? То, что Евгений Владимирович изъявил желание признать меня недееспособной? Что еще? — не могу понять.

— Юль, мы можем только предполагать. Нам сначала нужно удостовериться, что тебя толкнула Лада Андреевна, а потом уже выяснять, почему она это сделала…

— Вадим, но это должна быть такая весомая причина… Не представляю…

— Юль, а ты представь… Например, ты владеешь недвижимым имуществом или ценными бумагами. И при разводе они не подлежат разделу и Алексею не достанутся. И об этом узнает Лада Андреевна… В этом случае ей однозначно выгоднее, чтобы Алексей стал богатым вдовцом, а не просто разведенным мужчиной, — я застываю в изумлении.

— Вадим, ты о чем? Какое имущество? Какие ценные бумаги? У меня ничего нет.

— Юля, спокойно, ты же мне обещала… — напоминает Вадим и начинает угрожать. — Иначе на этом мы и закончим наш разговор. Больше ничего не скажу.

— Все, успокаиваюсь… Говори. Какое имущество? — в нетерпении смотрю на Вадима и жду ответа на свои вопросы.

— Мы вроде бы нашли, куда Алексей вложил деньги за проданный земельный участок. Сейчас хотим получить документальное подтверждение. Почти уверены, что он воспользовался генеральной доверенностью и оформил все на тебя. По крайней мере, это может объяснить его ярое противодействие вашему разводу. Если, конечно, не брать во внимание его сильные и светлые чувства к тебе… — зря Вадим сказал про чувства, шуток я сейчас не понимаю. И похоже, что уже вообще ничего не понимаю.

Пятьдесят седьмая глава

И похоже, что я уже вообще ничего не понимаю.

Внимательно смотрю на Вадима. Да, его версия звучит вполне логично. Но мы же не герои телесериала или детективного романа…

— Вадим, а уже известно что-то конкретное? Или это пока только предположения? — хочу узнать подробнее. Не зря я сразу не поверила в Лешины долговые обязательства, не мог он профукать такие деньги. А вот все точно просчитать и вложиться с большой прибылью — запросто. Но оформлять на меня… Зачем? Так был уверен в себе? Или во мне? В очередной раз поражаюсь, какой кульбит сделала наша с ним жизнь в последнее время.

— После вчерашнего происшествия с тобой Кирилл подключил к нашему делу тяжелую артиллерию… День-два-три и наши предположения должны получить официальное подтверждение, — объясняет Вадим, но не сообщает никакой конкретики. Ладно, пусть так. Несколько дней я могу и потерпеть, не умру от любопытства.

— А Кирилл… уже вернулся? — цепляюсь за слова Вадима. Мне, конечно, почти все равно, но на всякий случай… Просто, чтобы знать…

— Нет, он в Томске. У них там дела еще на пару дней, не меньше, — что и требовалось доказать. Не удивил… Хотя где-то… немного… в самой глубине души… я все-таки надеялась… Как там говорят современные психологи? Надежду нужно убивать первой? Если Вы хотите перемен в своей жизни, надежда должна умереть? Значит, с этого и начну… Только немного приду в себя.

— Вадим, а как бабушка? Я хочу с ней поговорить, — знаю, что по ее голосу сразу смогу понять, в каком она состоянии. Думаю о бабуле, и волна любви и нежности разливается по всему телу. Такое щемящее и теплое чувство.

— Юль, Ксения Георгиевна сейчас лежит в палате интенсивной терапии. Там аппаратура, и запрещено пользоваться мобильными телефонами. Так что… Поверь мне на слово, она под контролем лучших кардиологов. Ее состояние стабилизировали. Прогнозы врачей самые благоприятные. Я с ними постоянно на связи, — прекрасно осознаю, что Вадим пытается меня успокоить. Если все хорошо, то пациент не нуждается в реанимационных мероприятиях или интенсивной терапии. Но утешаю себя тем, что в нашем кардиоцентре работают действительно лучшие специалисты.

Общение с Вадимом забирает у меня все силы. Слабость и головная боль резко усиливаются. Ребра внезапно становятся очень чувствительными. Очень неприятно. Не выдерживаю и прикрываю глаза.

— Вадим, извини, — с трудом выдавливаю из себя, потому что меня опять начинает подташнивать.

— Юль, я пойду. Отдыхай, — прощается со мной Вадим и перед уходом из палаты еще недолго о чем-то тихо переговаривается с Лерой.

А я отпускаю все мысли, отключаюсь и засыпаю. Спустя какое-то время меня будит Лера — осмотр врача, уколы, капельница, обед, дрема. Передвигаюсь очень осторожно и с Лериной подстраховкой только до туалета (какое счастье, что он находится в палате!) и обратно.