Измененный

Я высыпала пачку шоколадных чипсов в миску, и маленькие кусочки зашелестели, ложась на слой овсяных хлопьев. Снаружи солнце скрылось за тучами, а ветер бушевал с тех самых пор, как я встала с кровати. Наступала зима. Если это не самый подходящий день для печений, то я не знаю, какой тогда подходящий.

Замешав тесто, я заполнила две формы для выпечки и сунула их в духовку, установив таймер так, чтобы печенье вышло запеченным, но рыхлым. Касу нравится именно такое.

Сев за стол, я открыла учебник. Я уже дочитала главу, посвященную геологическому разлому, и сейчас должна была написать об этом эссе. Всю свою жизнь я находилась на домашнем обучении, и моим учителем был отец. Но в последнее время он предоставил меня самой себе.

Он бы даже не заметил, начни я пропускать задания, но мне была невыносима мысль о том, чтобы так легко сдаться.

Когда печенье испеклось, прогресс в учебе все еще равнялся нулю, и только спина занемела. Субботней ночью я потянула мышцу на уроке борьбы (это была папина идея — заняться чем-нибудь помимо учебы) и до сих пор расплачивалась за это.

Я оставила печенье остывать и поднялась наверх в свою комнату. Отодвинув в сторону стопку старых набросков и туристических журналов на комоде, я извлекла скрывающийся за ними тюбик ибупрофена.

Я проглотила две таблетки, запив их глотком воды, и собрала волосы в высокий хвост, выпустив несколько светлых прядей. Осмотрев себя в зеркало, я недовольно поджала верхнюю губу. Мне с легкостью удавалось создавать красоту на бумаге с карандашом в руке. А вот создавать ее в жизни — не очень.

Когда я выложила остывшее печенье на тарелку, наступил полдень. По пути в лабораторию я захватила тубу новых теннисных мячей, купленную для Каса. Я могла поклясться, что у этого парня синдром дефицита внимания, он был настолько рассеян и неугомонен, что его сфокусированного внимания можно было добиться, лишь поставив перед его носом еду.

Войдя, я первым делом взглянула на комнату Сэма. Он сидел за столом, сосредоточившись и сжав губы в тонкую линию. Он даже не удосужился оторвать взгляда от книги.

Иногда Сэм, с которым я проводила время ночью, существенно отличался от внимательного и серьезного Сэма, который представал передо мной в присутствии других людей. Вела ли я себя по-разному в зависимости от того, кто меня окружал? Сомневаюсь, что Сэму было до этого какое-то дело.

Отец, сидя за компьютером, печатал. Он махнул мне рукой, не отрывая глаз от экрана. Кас, с торчащими во все стороны светлыми волосами, пересек свою комнату, когда я подошла.

Он прижался лицом к стеклу и надул щеки как рыба фугу. Затем отодвинулся назад и улыбнулся — с ямочками на щеках он выглядел невинно-непослушным, как мог выглядеть только пятилетний малыш. Ну, пятилетний малыш и Касс.

Здесь всем парням изменили процесс старения, но Кас выглядел моложе всех. С ямочками и круглыми щеками у него было классическое лицо ребенка. И он определенно знал, как использовать это в своих интересах.

— Тыквенные? — он кивнул на печенье.

— Конечно.

— Анна Банана, я тебя люблю.

Засмеявшись, я открыла люк (маленькое отверстие в кирпичной стене между его комнатой и комнатой Трева) и просунула туда четыре печенья и теннисные шарики. Потом нажала на кнопку, чтобы он смог открыть люк со своей стороны.

— Ох, святой Иисус, — сказал он, вдыхая запах печенья.

— Иногда мне кажется, что у тебя в животе черная дыра.

— Мне просто нужно больше протеина.

Он похлопал себя по животу. Сколько бы он не ел, в весе не прибавлял ни унции.

— Не думаю, что два яйца на все печенья можно назвать протеином.

Он невозмутимо щелкнул крышкой тубы с теннисными мячиками.

— Этого вполне достаточно.

— Ты закончил модель машины, что я принесла тебе на прошлой неделе? — Я перевела взгляд с Каса на стол, который еле смогла разглядеть под кучей полузаконченных проектов и мусора. На стопке спортивных журналов лежало одинокое колесо. — Считать это провалом?

Он фыркнул, скривив лицо.

— У меня еще уйма времени.

Я пошла дальше, к комнате Трева. Он занимался йогой, когда я вошла, но теперь стоял у стены и ждал меня. Мы встретились взглядами, и я улыбнулась. У него были глаза уникального карего оттенка — цвета костра, теплые, светлые и притягательные.

Рисуя его, я использую редкие цвета. Наверное, поэтому я и рисую его больше всех. И пусть я чувствую, что знаю Трева лучше остальных ребят, его национальности я определить никак не могу. Он слишком сильно выделяется на фоне ребят своей смугло-оливковый кожей, сейчас влажной от пота после занятий йогой.

В его файлах я не нашла ничего конкретного, но, думаю, он может быть коренным американцем, или итальянцем.

— Хочешь попробовать? — спросила я, показывая на блюдо.

Он пригладил назад темные волосы одним взмахом руки.

— Ты же знаешь, я живу ради этого.