Двигаться, эмитирующие монстров, модели начинают лишь, когда к ним приближаешься, а в обычном своём состоянии они стоят замерев в разнообразных позах и очень напоминают скульптурную группу, изображающую толпу уродцев. Ну, и не любовь Изменённых, проходящих «курс молодого бойца», добавляет свою лепту в эмоциональный окрас названия испытания — по количеству тумаков, которые получает курсант за месяц обучения, с уродцами может разве что Норман посоперничать.
— Чего лыбишься? — сварливо поинтересовался Норман. Опускаясь на скамью рядом со мной.
— Настроение хорошее. — пожал я плечами.
— Хотя… имеешь право, — будто и не слыша моей реплики, продолжил Норман: — Ловка ты меня подловил, молодец! Начинаешь думать во время боя, а не на рефлексах отмахиваться. С тобой начинает быть интересно драться.
— А зачем же ты дрался раньше если тебе было не интересно? — усмехнулся я.
— Раньше мне было интересно, как твоему учителю, бестолочь! Наблюдать за твоим профессиональным ростом и всё такое… Да и материалов ты изначально был интересным: огромных размеров тувлар, да ещё и третья серия. Мне раньше только однажды попадались Изменённые третьей серии — девчонка, тоже тувлар и тоже иномирка. Ох и «дохлая» была девица, и не уклюжая, хоть с виду вся ладная такая, подтянутая. КМБ с горем пополам прошла и больше её не встречал.
— Бедная девочка. — покачал я головой, вспоминая воспитательные методы Нормана.
— За то псионические способности у неё ого-го! Так раз меня приложила в конце обучения, пришлось её в голову мечом бросить — рукоятью в лоб, а то мозги бы вскипятила, наверное.
— Видимо другая модификация.
— Наверно.
— Норман, а я и правда не плохо фехтую?
— Не плохо … относительно. — пожал плечами мой наставник. — Относительно городской стражи и большинства наёмников — отлично. Относительно аристократов — хорошо, уверенно. Если продолжишь в том же духе, и теорию подтянешь, через полгода, станешь мастером-мечником. Точнее стал бы если бы не был Изменённым.
Если бы не был Изменённым… Ну, это, как раз понятно — фехтование в этом мире что-то вроде спорта для дворянства и всяческих силовых структур, вроде стражников. А участье в соревнованиях боевых машин, коими являются Изменённые, это уже как-то не спортивно, ведь не изменённые люди будут в заведомо проигрышной ситуации. Можно было бы, конечно, устроить отдельный вид соревнований для Изменённых, но кому это надо — нас ведь не очень любят, да и слишком нас мало…
Не понятно другое: я, полноценно, занимаюсь фехтование мне более пяти месяцев, и Норман говорит, что ещё через полгода, если я налягу на теорию и не перестану столь же упорно практиковаться, я мог бы стать мастером меча, а в моих представлениях мастер меча это звание к которому идут годами, и не все при этом доходят. Да и Норман меня щадил во время поединка: в нескольких местах я заметил свои ошибки, которые могли привести меня к поражению, и Норман их заметил — не сомневаюсь, заметил, но пользоваться не стал.
Последние мысли я и озвучил Норману, на что он только усмехнулся:
— Искандер, ну вот, ты сам подумай — чем достигается мастерство в фехтовании?
— Практикой, ты не раз мне это повторял.
— Сколько часов мы можем практиковаться, то есть драться в учебных поединках — ведь это самая эффективная практика, мы, Изменённые?
— Ну, если дела не отвлекают… — я задумался, пытаясь прикинуть сколько мы могли бы фехтовать, если бы нас ничего не отвлекало. Но Норман сам ответил на свой вопрос:
— Во-во! Скорее надоело бы, чем мы выдохлись. А люди не изменённые, знаешь ли, такой выносливостью похвастаться не могут! Так что, за полгода, мечами мы тут позвенеть успели столько часов, сколько нормальные люди и за пять лет не наберут. Что же до твоих ошибок, ты же их заметил?
— Заметил. — кивнул я.
— Так зачем же тебя на них ловить? А то, что ты мне уступаешь в мастерстве, так ты не сравнивай: я ещё до войны стал гранд-мастером меча. До войны! Не то, что до Изменения! Самым молодым гранд-мастером, насколько мне известно. Мне тогда всего 25 лет было, где-то как тебе сейчас, салага!
— Мне сейчас 19, - поправил я, призадумавшись: сколько же Норману лет.
Норман хотел что-то сказать, но я, посчитав сколько ему лет перебил его:
— Погоди, Норман! Война длилась пять лет, и закончилась 50 лет назад, и до войны тебе было 25… Так тебе сейчас не менее 80-ти лет?!
— 82 вообще-то! Погоди, так тебе только 19? Я думал ты старше, молокосос! — удивлённо усмехнулся мой друг и наставник.
— А я думал ты моложе, старпёр! — отпарировал я.
— Вот хамло! Норман снова усмехнулся, даже, как мне показалось, одобрительно, словно моё хамство — это тоже результат его тренерской работы. — А что тебя вдруг так заинтересовало насколько хорошо ты фехтуешь? На дуэль что ли кого-нибудь вызвать хочешь? — Норман не преставал ухмыляться. — Так тебе оно не положено, вроде…
— Я не хочу, мне и правда не положено. За то меня хотят.
— Это какому ж придурку такое в голову прийти могло?
— Айлину Энсторскому.
Весёлое настроение Нормана, как ветром сдуло: