Измени меня (СИ)

Вот так вот легко и просто, и так странно закономерно.

— Пойду, — улыбнулся сам себе Степан, продолжая прижимать к себе подушку. Должно быть, он выглядел глупо, но сейчас его это ни капли не смущало.

— Тогда жду тебя, — постановила Поля, и когда Степан развернулся, чтобы уйти, добавила: — И что я там не видела?

Улыбка Стёпы стала ещё шире.

Они завтракали, сидя друг напротив друга. Поля то и дело морщилась, когда пила кофе, — очевидно, ей всё ещё доставляла неудобство разбитая губа. Стёпа старался не смотреть на Полину так часто, как ему того хотелось, просто наслаждался её близостью и тем удивительным ощущением уюта и тепла, которое испытывал. Первое совместное утро в череде, как он надеялся, многих.

— Сегодня почти весна, — задумчиво проговорила Поля, глядя в окно на солнечный день. — Почти настоящая весна.

— Ты любишь весну?

— Я вообще люблю любое время года, — улыбнулась она, почти не морщась. — Но весной у нас планируются большие заезды, я очень их жду.

Ах, да. Ведь эта хрупкая барышня была заядлой автогонщицей, а Стёпа об этом и думать забыл.

— Интересно. Я хотел бы поучаствовать, — проговорил он, вспоминая о том, как они познакомились.

— В качестве моего штурмана? — озорно подмигнула ему Поля, посылая по телу Стёпы волну дрожи от того чувства, которое она в нём будила.

— А согласишься?

— Соглашусь.

Она быстро поднялась с места, подхватывая тарелку и чашку, и направилась в сторону раковины. Вымыла посуду и некоторое время стояла, опершись руками о столешницу и опустив голову. Потом, будто решившись на что-то, повернулась к Стёпе и произнесла:

— Я, пожалуй, поеду домой.

Было видно, что она боится, и Стёпа мог понять её — скорее всего, Глеб не успокоится, и она теперь будет в ещё большей опасности. И когда она направилась в сторону выхода из кухни, Стёпа вскочил со своего места, схватил её за запястье и уверенно произнёс:

— Я никуда тебя не отпущу.

18

— Мне это кажется нецелесообразным. Абсолютно, — проговорил Стёпа в трубку сотового, барабаня пальцами по крышке стола. — Даже не то, что нецелесообразным, а опасным.

Закатил глаза, поглядывая на ухмыляющегося Влада, и тяжело вздохнул.

— Поля, ты сколько лет в Питере живёшь? Всю жизнь? Ты в курсе, что у нас на первомай творится? Заморозки, гололёд — тебе это ни о чём не говорит?

Степан с силой растёр лицо и снова покосился на улыбающегося друга. Тот делал вид, что его здесь нет, вертя в руках зажигалку и усиленно хмуря брови, когда пробегал глазами по документам, лежащим перед ним. Но его выдавала всё та же улыбка на губах, которая словно бы говорила: «А я тебя предупреждал».

— Хорошо, маленькая, дома поговорим, — заключил Стёпа устало, нажимая кнопку отбоя вызова.

Крутанулся на стуле, постукивая сотовым по подбородку, и пробормотал:

— До чего упрямая, зараза…

Улыбка Влада стала шире, но он никак не прокомментировал эти слова, кроме того, как спросил:

— Что вы там опять не поделили?

Стёпа сделал глубокий вдох и отложил телефон в сторону, задумчиво глядя перед собой и позволяя улыбке заиграть на губах.

— Вот Поля уперлась рогом в землю, что им нужно начать гонки на первое мая. Я уверяю её, что если они потерпят до двадцатых чисел, ничего с ними не произойдёт, разве что шансов уцелеть будет больше. — Он достал сигару и глубоко вдохнул её аромат. — Но когда Поле говоришь, что считаешь это неверным, она обязательно ответит, что её мнение полярно. И мне кажется, я начинаю привыкать к этому.

— Тогда скажи, что ты настаиваешь на том, чтобы гонки начались первого мая, и она тут же переложит их на двадцатые числа, — пожал плечами Влад, посмеиваясь.

Он искренне забавлялся тем, с какой серьёзностью Стёпа относится к казалось бы простым вещам, но мнения своего высказывать не спешил, тем более, что считал реакцию друга верной. Просто не стоило так близко принимать всё к сердцу, да и только.

— Отличная мысль! — Стёпа поднялся на ноги, отошёл к окну и упёрся руками в подоконник.

Влад углубился в изучение бумаг, лежащих перед ним, а Стёпа закончил свою мысль:

— Только, боюсь, что тогда гонки начнутся уже сегодня.

За окном вовсю боролась за свои права на существование ранняя весна. Нет, по календарю она была очень даже не ранняя — конец апреля, но по серым холмикам снега, лежащим в сквере, куда выходили окна кабинета, и по хмари, которая витала в воздухе, этого совершенно невозможно было сказать. Ночами ещё подмораживало, и по утрам на шоссе красовалась корка изо льда, посему Стёпины волнения не были надуманными…

Волнения. Если бы кто-то пару месяцев назад сказал ему, что он будет до какой-то нереальной дрожи в теле волноваться за женщину, он бы рассмеялся тому в лицо. А сейчас, за этот месяц, что они провели вместе, Поля стала ему такой родной и близкой, что он сам удивлялся тому, как эта хрупкая девушка смогла быстро и прочно войти в его жизнь. Сейчас всё было очень закономерным — и то, что они делили вместе кров, и то, что он относился к ней, как к жене, не иначе.