Измени нас

Минут пять стою у шкафа и тупо смотрю на небольшой выбор платьев. Выбираю самое, на мой взгляд, сногсшибательное. По крайней мере в нём я однажды ходила на вечеринку. Но его можно надеть и в универ… Такое многогранное платьишко.

Обуваюсь сразу в балетки и иду в гостиную, где меня ждёт Майкл. Встаю перед ним, и он нехотя отлепляется от своего телефона.

Окидывает меня оценивающим взглядом и произносит:

– Сhe triste…

– Что не так? – хмурюсь я, так как его взгляд радости не отражает. – Лучше не балетки, а каблук, да?

– Надя, это платье тебе совсем не идёт, – заявляет он таким тоном, каким обычно доктора сообщают печальные новости.

Поджимаю недовольно губы, вздёргиваю подбородок и защищаюсь:

– Это чистый кашемир. И бренд известный. И…

– Да будь оно хоть из бриллиантов! – усмехается он. – Платье не сидит на тебе. И цвет не твой.

Провожу дрогнувшими ладошками по мягкому очень приятному материалу красивого оттенка мокрого асфальта и тихо говорю:

– Оно мне нравится.

Парень пожимает плечами и отвечает:

– Я и не прошу его выбрасывать. Оставь для уборки по дому, например. Или надевай, когда мусор будешь выносить.

– Нахал! – рявкаю я и на глаза набегают слёзы. Так, мне явно нужна игрушка-антистресс. Надо бы купить такую, а то с этим наглым товарищем явно буду много психовать.

– А чего сразу ругаться и в слёзы? – интересуется он мягким и без насмешки тоном. – Надя, у нас дело. Оставь слёзы, они тебе не помогут. По крайней мере, сейчас. Применишь их в другой ситуации.

Он поднимается и кладёт руку мне на плечо. Чуть сжимает и потом поднимает моё лицо за подбородок, смотрит внимательно и произносит:

– Покажи мне свой гардероб. Найдём тебе классный образ из твоих шмоток. Хорошо?

Тяжело вздыхаю и киваю.

– Ладно, идём. Посмотришь на мою одежду. Только думаю, ты всё забракуешь.

– Детка, не может быть всё так плохо, – смеётся он.

* * *

– Всё хреново, – изрекает Майкл, осматривая мой гардероб.

Мне становится обидно.

– Это хорошие вещи. Дорогие, качественные. Все материалы натуральные. Шёлк, хлопок, лён, шерсть, кашемир и…

– И тэ дэ, и тэ пэ, – обрывает он меня. – Это одежда для тётеньки, которая попрощалась с молодостью и решила посвятить себя духовной жизни. Да и то, сейчас женщины за пятьдесят выглядят так, что юнцы на них стойку делают. А ты не похожа на монашку. Или у тебя ранний климакс?

– Что? – вспыхиваю стыдом, обидой и вообще мне ужасно некомфортно, что парень, практически незнакомец шарится среди моей одежды и комментирует её, будто это полный шлак. – Не смей оскорблять меня. У меня нет никакого климакса.

– Надя, я не оскорбляю тебя, но ты для Горячева не станешь crush, если продолжишь одеваться как неудачница.

Он снимает с «плечиков» одно из моих платьев, демонстративно берёт его двумя пальцами и трясёт им передо мной, мол, что это такое?

А платье из натурального льна, оно длиной до пят – очень удобное летом, и мне всё равно, что цвет у него серо-бежевый.

Обнимаю себя за плечи и поджимаю губы.

– Я не неудачница, – шепчу на его слова. – И платье это хорошее…

– Угу. Хорошее для чего? Отбить всё желание у мужчины? Ну да, для этих целей оно великолепно, – говорит он на полном серьёзе.

Я взмахиваю руками и рявкаю:

– И что? Что ты тогда предлагаешь? Пойти мне завтра в универ в одном нижнем белье?

Глаза у Майкла сверкают смехом. Он ослепительно улыбается, бросает моё льняное платье себе за спину, будто это использованная тряпка и говорит:

– Поверь, вся мужская половина универа оценит твой выход в нижнем белье. Кстати, детка, давай его тоже оценим, а то может…

– Не может! – заявляю категорично и чуть спокойнее прошу: – И не называй меня, деткой, пожалуйста. Мне не нравится.

Собираю разбросанные Майклом мои вещи и аккуратно раскладываю их по полкам, развешиваю на «плечиках».

– Как скажешь, огонёк, – ослепительно улыбается Неро и садится в кресло.

Недоумённо смотрю на него и спрашиваю:

– Огонёк? Почему огонёк?

Он заводит руки за голову (похоже, это у него любимая поза) и объясняет:

– Ты ведь Огнева. От слова «огонь». До настоящего огня тебе ещё расти и расти, но огонёк в тебе явно есть. Потому «огонёк». Тоже не нравится?

Робко улыбаюсь и нехотя признаюсь парню:

– Нравится. Это лучше «детки».

Он кивает, потом вздыхает и говорит:

– Надень-ка вот эту джинсовую юбку.

Её я ещё не успела убрать. Смотрю, на этой юбке ещё висит бирка. Я её ни разу не надевала. Она слишком короткая по моему мнению. Но решаю промолчать на этот счёт. Не очень-то приятно слышать из уст парня, что я выгляжу как монашка неудачница.

Он встаёт с кресла и снова превращает мой порядок в шкафу в настоящий хаос.

Достаёт майку на бретелях телесного цвета и белую хлопковую рубашку оверсайз.

– Так, надевай это всё.

Беру майку и говорю ему:

– Это вообще-то бельё и…

– Надевай, – обрывает он меня и выходит из моей спальни.

Я длинно вздыхаю и делаю, как он говорит, переодеваюсь.

Юбка едва прикрывает мой зад. Рубашку застёгиваю на все пуговицы до самого горла. Но она слишком длинная и полупрозрачная, топ видно. Что попало получилось.

Выхожу из спальни с мрачным видом и произношу:

– Это треш, Майкл.