Изменяя правила (ЛП)

За свою жизнь я сталкивался и побеждал мужчин гораздо крупнее и могущественнее его. И всё же я боюсь. И не только сейчас. С тех пор как я прочитал послание, с которым он вызвал меня в свой кабинет.

Место, которое я занимаю сейчас, предназначено для тех, кто предал семью. Какими бы отвратительными или аморальными ни были, я всегда выполнял возложенные на меня задачи. Поэтому я не могу ни понять, ни оправдать своё присутствие здесь.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю аромат горящих на столе благовоний. А открыв глаза снова, фокусирую взгляд на кимоно, что висит на стене позади него. Атмосфера настолько мрачная, что цветы, нарисованные на ткани, выглядят так, будто их изобразили не красками, а кровью.

— Тебе, наверное, интересно, зачем я вызвал тебя сюда?

Я не отвечаю, потому что он не дал мне на это разрешения. Я склоняю голову, ожидая, что он продолжит.

— Мир меняется, Джун. И я меняюсь. — Хоть он и пытается скрыть, его тело дрожит от кашля. — Часть семьи считает, что я слабею. Хотел бы я сказать тебе, что это не так, но правда в том, что я уже не тот человек, за которого твой отец отдал жизнь.

Он вздыхает, а его взгляд теряется в воспоминаниях.

— Ты очень похож на него. Верный, храбрый, честный.

Я не должен этого делать, но всё же осмеливаюсь поднять взгляд.

— Хоть и растил вас вместе, но Хитоши не похож на тебя. Он жадный, упрямый… Но он — всё, что у меня осталось.

Я чувствую тяжесть в желудке, осознавая, что Оябун на самом деле изменился. Было время, когда он не пускал чужаков в наш дом и не оставлял безнаказанным ни одного проступка. Отказавшись бросить женщину, в которую влюбился, Хитоши открыто бросил ему вызов.

Оябун должен был убить его.

Но он позволил Хитоши вернуться.

— Жизнь подобна текущей реке, — продолжает он. — Ты не можешь остановить её течение или обмануть. Понимаешь?

Дядя смотрит в пустоту перед собой, а не на меня. Он бледен. Он никогда не был особенно хорошо сложен, но и худым его назвать было нельзя. Сейчас он такой. Худой. Усталый.

«Когда он так изменился?»

Прежде чем успеваю остановить себя — или подумать, уместно это или нет, — я решаюсь поднять голову и взять слово.

— Почему ты мне это рассказываешь?

Его лицо темнеет. Он сжимает кулаки.

— Потому что я собираюсь попросить тебя предать то, во что ты веришь.

Глава 8

Глория

Сиэтл, настоящее время.

Уважение. Верность. Честь.

С момента своего рождения Иноу слышат эти три слова, повторяемые, по крайней мере, раз в день. Это ценности, в которые они верят; краеугольные камни, на которых построена их семья.

Несмотря на то что росла в других условиях, по-своему, я всегда поддерживала их философию. И всё же, хотя и в разное время и разными способами, мы с Джуном предали людей, которых любили; тех самых людей, которым поклялись в верности. Я сделала это, продолжая сотрудничать с Ноем, он — в ту ночь, когда ушла от него.

Мне больно говорить, но чувствую, что должна.

— Прости, — шепчу я.

Джун поворачивается ко мне спиной и садится на кровать. Резинка, что стягивала волосы, слетела, и теперь они рассыпались по его плечам, закрывая величественную татуировку на спине, которая была и у его дяди — бывшего оябуна. Маски, демоны и красные цветы следуют один за другим, насмехаясь надо мной.

Я делаю вдох, набираясь смелости.

— Признаю, я скрыла от тебя некоторые вещи. Но так же поступал и твой дядя. — Джун поворачивается ко мне. — Он сказал тебе, что о возвращении в Сиэтл попросил Иноуэ-сама, не так ли?

Я воспринимаю его молчание как подтверждение.

— На самом деле всё было не так: сам оябун позвал его обратно.

— Почему он это сделал?

— Он узнал, что я передаю информацию Ною, но никому не сказал, чтобы его сын не выглядел слабым.

У Джуна вырывается странный звук, что-то среднее между стоном и вздохом.

— Слабость здесь ни при чём. Если ему было известно, что Хитоши манипулирует иностранка, как оябун, он должен был приказать убить его.

— Отец не может убить собственного сына, — осмеливаюсь сказать я.

Джун смотрит на меня так, словно сказала большую глупость.

— Ещё до того, как стал его отцом, мой дядя был его оябуном. Руководствуясь своим сердцем, он подверг риску всю семью.

У меня кровь стынет в жилах, когда понимаю, — Джун никогда не поставит сердце выше верности. Он опирается локтями на колени и наклоняется ко мне.

— Продолжай.

Его голос мрачный. Угрожающий.

Я сухо сглатываю, прежде чем продолжить.

— Как только мы приехали сюда, твой дядя отвёл меня в сторону и заставил обо всём рассказать. Я предложила ему сделку: если он отпустит меня и Брайана на свободу, я перестану сотрудничать с Ноем и найду способ исчезнуть.

— Он ведь не согласился на это?

— Он собирался, но потом познакомился с Брайаном. — Я опускаю голову, чувствуя себя неловко. — Он был его племянником и Брайан…

— Необыкновенный, — завершает за меня Джун.

Я киваю. Я и так знала, что он высоко ценит моего сына, но от этих слов в груди становится пусто.