Изменяя правила (ЛП)

— Мою… душу? — У неё едва заметно ломается голос, но Глория не делает никаких попыток отступить. — Ты уверен, что это всё, чего ты хочешь?

Жестокая улыбка искажает моё лицо.

— А что? Хочешь, чтобы я вырвал у тебя что-нибудь ещё? — Я просовываю ногу ей между бёдер. Задираю подол, лаская. — Может, твою одежду?

Глория отводит взгляд от моего в сторону церемонии. Тогда обхватываю её лицо свободной рукой.

— Смотри на меня.

Она вздыхает, отпуская себя, и мягким телом прижимается к моему. Я ласкаю её бёдра, пока не нахожу резинку трусиков. Тяну их вниз, заставляя упасть на землю.

Глория быстро избавляется от них, поднимая сначала одну ногу, потом другую. Я придвигаюсь ближе, так близко, что могу почувствовать её. Соприкосновение обнажённого лона с лёгкой тканью моих брюк опьяняет. Делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие.

Я чувствую аромат цветов, травы.

Глории.

— Ангел, хочу сделать тебе подарок. — Я наклоняю голову и касаюсь губами её губ. — Скажи мне, чего ты хочешь, и я постараюсь порадовать тебя.

Вместо ответа, Глория трётся тазом о мою ногу.

— Второго шанса у тебя не будет, — предупреждаю я. — Если сейчас промолчишь, я сам решу, что тебе дать, а что забрать.

Она хмыкает, когда разрываю шов на платье, чтобы быстрее проникнуть между её бёдер. Вставляю в неё сначала один палец, потом два. Медленно растягиваю лоно, подготавливая к встрече с собой. Мучаю большим пальцем, и Глория запрокидывает голову, хватаясь за мои руки.

— Ебать.

Я улыбаюсь, целуя ей шею.

— Это просьба? — С непристойным звуком вынимаю из неё пальцы и расстёгиваю молнию на брюках. — Потому что могу тебе дать его.

Она качает головой. В замешательстве.

Я придвигаюсь ближе к её щёлочке. Я уже готов войти в неё, но Глория упирается руками в мои предплечья и отталкивает.

Разъярённый, смотрю ей в глаза.

Мгновение спустя я уже на ней.

Внутри неё.

Вздох, вылетающий из её груди, — музыка для моих ушей.

Хриплый. Освобождающий.

Я отстраняюсь, но только для того, чтобы войти глубже.

Пока не заполняю полностью.

— Три месяца, — шепчу я, оставаясь неподвижным внутри неё, давая ей время привыкнуть к моему присутствию. — Ты хоть представляешь, как я по тебе скучал?

Глория цепляется за мои плечи, впиваясь ногтями в спину. Стенки влагалища пульсируют, умоляя меня о большем. Я даю ей именно то, что она хочет, и Глория стонет — от боли и удивления. Я беру её за бёдра. Раздвигаю шире.

Я люблю её.

И делаю это медленно. Я поглощаю её понемногу, пока не вижу, как из её глаз исчезает гнев, и не начинаю чувствовать, как её тело отдаётся мне.

— Джун…

Она не шепчет моё имя. Она умоляет меня.

И я улыбаюсь.

— Ты этого хочешь? — Провожу пальцем по её шее, нащупывая пульс. — Ты хочешь меня?

Глория прикусывает губу. Вздыхает.

И наконец сдаётся.

— Да.

По спине пробегает обжигающая дрожь.

— Ты получишь меня, Ангел. — Касаюсь губами её губ и погружаюсь в неё, всё глубже. Всё сильнее и глубже. — Но не только сегодня. — Мой голос ломается, когда погружаюсь слишком глубоко. — И сегодня ночью. Завтра…

Глория всхлипывает, переполненная эмоциями.

Поддерживая, упираюсь лбом в её лоб.

Заново обретаю её.

— Всегда.

Я отказываюсь от контроля и начинаю двигаться быстрее, чтобы трахнуть её так, как нравится мне. Мощные толчки. Глубокие. Я довожу Глорию до предела, смотрю, как она теряет себя… И наконец сдаюсь сам.

Я кончаю в неё, наполняя своим наслаждением.

И Глория бьёт кулаками по моей груди.

Я блокирую ей запястья одной рукой и продолжаю целовать. Меня не волнует, если она не хочет. Я не отпущу её, пока не буду полностью удовлетворён; пока не пойму, что она не в состоянии смотреть и видеть никого, кроме меня.

Только тогда выхожу из неё.

Она потрясена. Прекрасная.

Моя.

— Сомкни бёдра, Глория.

Она тяжело дышит. Прежде чем сделать, как велел, Глория несколько раз моргает. Голубые глаза всматриваются в меня, ясные и блестящие от слёз.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает дрожащим голосом.

Подушечкой большого пальца провожу по её губам, стирая помаду, которую смазал.

— Потому что ты этого хотела.

— Я не… — Она прочищает горло. — Я не защищена, Джун.

— Я знаю.

Глория перестала принимать таблетки, когда её выписали из больницы. Она тысячу раз собиралась возобновить приём, но так и не сделала этого.

Она качает головой, всё больше теряясь.

— Ты сказал, что не хочешь детей. Ты…

— Я знаю, что сказал, — перебиваю я. — Так же, как мы оба знаем, кто я. — Отодвигаю лацкан пиджака, показывая ей нож, который всегда ношу с собой. — Я жестокий и опасный человек. Убийца. Но у меня есть и ценности.

— Уважение. Верность. Честь, — произносит она.

Я киваю, гордясь ею.

— Это не просто слова: это образ жизни, которому я поклялся следовать ещё до того, как стал Оябуном. — Мне трудно раскрыться, но чувствую, что должен это сделать. — Мои люди ожидают, что я женюсь на женщине, связанной нашими традициями, кто осознаёт, какое место она займёт в нашей семье.

Глория едва заметно сжимает пальцы, держась за меня.