Изменить будущее (СИ)

По указанному на листе бумаги адресу имелась металлическая дверь, рядом с которой на стене висела небольшая табличка: "Отдел кадров завода?8967". Сразу за дверьми, за застеклённым и зарешёченным окном сидел вахтёр в форме ВОХР. Проход мимо него перекрывался "вертушкой".

Внимательно рассмотрев мой паспорт и меня лично, охранник нажал ногой на педаль блокиратора и сказал:

– Проходите сразу по коридору.

– Какой кабинет? – Спросил я.

– Не ошибётесь, – усмехнулся дедок.

Я прошёл "вертушку" и, не поднимаясь по лестнице, свернул налево и, не пройдя и пяти шагов по полутёмному коридору, упёрся в хлипкую деревянную, слегка приоткрытую дверь.

Я тихонько стукнул в висевший на одном гвозде наличник, громыхнувший, встретившись со стеной и подхватил его, опасаясь, что он отвалится.

– Кто там? – Спросил весёлый мужской голос. – Заходи.

Я потянул дверь за хлипкую ручку и шагнул в кабинет без окон. По сути, это была кладовка не более, чем три на три метра с одним столом, двумя стульями и лампочкой в большом белом керамическом патроне, висящей на чёрном, в тканой оплётке, проводе.

Сидящий за столом человек, одетый в обычные "штацкие" рубашку и брюки, внимательно посмотрел на меня, а потом на часы и раскрыл серо-коричневую картонную папку.

– Шелест… – констатировал он, снова посмотрел на меня и вздохнул. – Вас рекомендовали к службе в специализированных подразделениях Тихоокеанского флота.

Он смотрел на меня внимательно и серьёзно. Весёлость испарилась.

– Однако, подразделения настолько специализированные, что обычной медицинской комиссией обойтись сложно. Придётся несколько недель потратить на испытания и обследования. Для этого вас отправят в… Отправят, короче, если вы дадите письменное согласие и подписку о неразглашении.

– Что за подразделения?

– Сначала подписка о неразглашении. Будьте любезны, ознакомьтесь.

Человек ловким движением ладони выдвинул из папки серый листок с чёрной из угла в угол полосой и пододвинул к противоположному от себя краю стола.

– Могу присесть? – Спросил я.

– Присаживайтесь, читайте, подписывайте вот здесь.

Прочитал, подписал. Ничего нового…

– Так, хорошо… Читайте это…

Человек взял ещё один лист и придвинул ко мне. Почитал и это. Ничего нового… Только вид с боку. Меняю шило на мыло и удаляюсь от своего собственного проекта. Зато удаляюсь и от Афгана. В Афгане моря нет. Зато есть в Пакистане. Но это другая история.

Я оторвал взгляд от листа и посмотрел на человека.

– Что взамен? – Спросил я.

Человек удивился:

– В смысле?

– Перспективы какие? От меня, понятно – кровь, пот и слёзы, а обратно? Или, как система ниппель: туда дуй, оттуда хрен.

– Ну, ты даёшь! – Возмутился человек. – Тебе службу престижную предлагают, а ты… Офицером станешь…

– Ага, офицером. Мне предлагают, засунуть себя в мясорубку, даже не оставив после себя потомство. Кстати, учебка сколько?

– Шесть месяцев.

– И отсчет службы пойдёт со дня майского следующего призыва, то есть через, – я подсчитал на пальцах, – десять месяцев. Охренеть, как ловко!

Человек возмутился:

– Во, мля! Ему будут платить, кормить, одевать, а он губы дует!

– И сколько, боюсь спросить, намереваются платить?

– Сорок семь рублей!

– Я стипендии получал бы больше.

– Если бы, да кабы… – пробубнил человек. – Тоже мне, мля, нефтяник…

– Вы, засранцы, кинули меня с поступлением, – озлобился я. – Это небось инициатива "вечного майора"? А не пошёл бы он на хкуй! Я Ивашутину пожалуюсь. Паспорт давай!

Но паспорта на столе не лежало. Как, когда и куда он исчез я не заметил.

– Паспорт давай! – Угрожающе сказал я и поднялся со стула.

– А если не дам, то что? – Вызывающе сказал человек и откинулся на спинку стула. Стул скрипнул, а я ударил человека ногой прямо через стол.

Ступня прошла параллельно столу и вошла ему в грудь. Стул хрустнул. Грудь, кажется, тоже.

"Писец", – подумал я. – "Тюрьма".

Человек охнул и выкатился слева из-под стола уже с пээмом в руке.

Убивать я его не хотел, да и он меня, вероятно, тоже, потому что я ещё был жив. А отдавать свою жизнь за его жизнь? Какой смысл?

Человек молча смотрел на меня с любопытством, потом нырнул рукой во внутренний карман и вынул руку, испачканную синим.

– Такую ручку сломал, сучёнок! – С сожалением сказал человек.

– Сам ты, сучёнок, – сказал я. – Ещё огребёшься, при случае.

– Да пошёл ты…

Он снова засунул руку во внутренний карман и вытащил мой, испачканный в чернилах, паспорт и, крутнув кистью, метнул в меня. Я уклонился и схватил раскрывшуюся книжицу руками. Человек в это время сблизился и нанёс мне прямой удар ногой в живот такой силы, что я раскрыл телом дверь и вылетел в коридор. Перекатившись через голову, я встал на ноги практически возле вертушки. Клацнула педаль блокиратора, и я вышел на улицу.

"Поговорили", – подумал я, обтряхивая с живота след от ботинка.

Глава одиннадцатая

Звонить начальнику ГРУ СССР, вернее по оставленному мне после встречи номеру телефона, я не стал, а сразу из "отдела кадров" пошёл к тренеру Георгию Григорьевичу и рассказал о своих злоключениях. Он многого не знал и слушал с интересом, хитро поглядывая на меня и иногда усмехаясь.