Изменить этот мир

К сожалению, до полной темноты было еще далеко, поэтому придется действовать в сумерках, которые скрадывают и немного изменяют очертания предметов, но не изменяют их до неузнаваемости. Действовать надо быстро и четко, чтобы ни один подозрительный звук не нарушил покой этого места.

Шелест раздвигаемых ветвей был слышен так, будто слон протрубил мне в ухо. Нервы на пределе.

Я так и стою к ним спиной, делая вид, что разглядываю поднятые купюры, слева от меня метрах в двух лежит пятисотка, которую я якобы не заметил. В правой руке нож в предвкушении добычи.

– О, смотри, еще одна, – заметил пятисотку один из них.

В это время я поворачиваюсь вполоборота. Волосатый стал наклоняться за купюрой, а лысый явно что-то хотел мне сказать, но я слушать не собирался. Оценив быстрым взглядом обстановку, я резко обернулся, одновременно нанося лысому удар в живот. Тот охнул и согнулся. Выдернув нож, я кинулся на волосатого.

Тот, похоже, был слишком рад найденным деньгам и уже строил радужные планы. Он был так поглощен деньгами, что даже охнувший приятель не заставил его обернуться. Оборачиваться волосатый стал только тогда, когда хорошенько разглядел бумажку, это и было последнее его хорошее воспоминание о жизни на этом свете. Я ударил его ножом снизу вверх точно в челюсть.

Достал нож до мозга или нет – времени оценить уже не было. Выдернув его, я попытался нанести удар в горло, но бить пришлось по падающему телу. Не рассчитывая на скорость падения, я не сделал поправки, и нож угодил парню точно в голову, и не просто в голову, а в правый глаз.

Вот теперь я очень порадовался тому, что в парке уже потемнело. Эта гадкая, студенистая, мокрая и противная жидкость, бывшая когда-то глазом, потекла по моему ножу. Я видел эту гадость какую-то секунду, но запомнил теперь на всю жизнь. Вот от таких неприятных впечатлений точно можно блевануть. Но раненый в живот начал громко стонать. Вот тебе и провернул все без звуков!

Парень успел что-то прохрипеть или простонать пару раз, прежде чем я прекратил его страдания, нанеся один удар под ребра, а второй своим любимым ударом сбоку в шею. После этого тот затих.

Дело сделано. Трупы лежали довольно живописно: лохматый на спине (на него я старался не смотреть), а лысый на животе. Всю жизнь они были разными и непохожими друг на друга, так что теперь даже было что-то символическое в их позах. Один смотрит вверх одним глазом, другой уперся лбом в землю. Но на любование времени не было, пора было уходить – кто-нибудь мог услышать предсмертные звуки лысого.

Подхватив брошенную пятисотку, я тщательно проверил, чтобы от меня не осталось никаких следов. Убедившись, что все нормально, я уже собрался уходить, как вдруг ветки навстречу мне раздвинулись, и появился мужской силуэт, похожий на одного из бегунов, периодически болтающихся здесь в парке. Теперь уже заметно потемнело, и я не мог разглядеть черты его лица.

– Что-то случилось? – спросил он у меня. – Я медик…

Он увидел трупы. Медленно, как бы заторможенно, он сделал пару шагов в их направлении, потом повернулся ко мне.

– Это…

У меня просто не было выбора. Нож так и оставался в моей руке все это время. Как же хорошо, что я так и не снял перчатки! Не дав ему опомниться, широким жестом я махнул ножом слева направо, стараясь попасть по горлу. Удар, похоже, удался, потому что бегун захрипел и схватился за горло, но все же не до конца. Мужик развернулся и бросился в сторону пруда. Нельзя было дать ему уйти. Я выскочил вслед за ним, на ходу достал нож из рукава и метнул его в спину убегающего, практически не целясь. Хоть здесь повезло, я попал.

Мужчина споткнулся и повалился на траву возле пруда. Подбежав, я со всей силы ударил его ножом в основание черепа. Там что-то хрустнуло. Добавив еще один удар в горло сбоку, я стал искать метательный нож. Уже было темно, и мне пришлось искать практически наощупь, к тому же я лихорадочно старался обозреть окрестности, видит ли меня кто-нибудь.

На противоположной стороне раздались крики. Вырвав, наконец, свой любимый нож из спины неудачника, я бросился обратно, под защиту стены из деревьев.

Дальше все пошло по плану. Я добежал, кстати говоря, с большим трудом, до нужной дырки в заборе. Мне очень помогло то, что Богородское шоссе было хорошо освещено, так что найти дыру не составило никаких проблем. Единственные возможные неприятности могли сулить проезжающие машины. Точнее, водители, случайный взгляд которых мог меня отметить в своей памяти.

Перед тем как выйти на свет, я хорошенько повтыкал и почистил ножи о землю и только после этого убрал их в ножны. Большая чистка им предстояла дома. И теперь же я распрощался с перчатками, убрав их в рюкзак.

Внимательно оглядев себя с головы до ног и не заметив ничего подозрительного, я спокойным размеренным шагом направился к метро. Возле главного входа мне показалось, что из милицейского домика кто-то вышел и направился в сторону Собачьего пруда. Если тела уже нашли, то надо прибавить шагу, единственный шанс – это затеряться в метро.