Изменить мир (СИ)

А возле двери стоят Галина Николаевна и державшая ее за руку маленькая девчушка. Темно-русые густые волосы длиной до маленьких плечиков, темно-карие глаза, белая вязаная кофточка, ярко-розовое платьице, белые колготки с сине-красными яркими бабочками и розовые ботиночки с вышитым рисунком белой птички по бокам.

— Здр-р-равствуй! — неожиданно громко и четко сказала девочка и улыбнулась, глядя на Аристова.

— Ну, здравствуй, красавица, — Роман присел перед ней и улыбнулся. — Я — друг твоей мамы. Пойдем сейчас с тобой поиграем? Мама же разрешила? — и тут же осудил сам себя за эту фразу. Зачем надо было так говорить сейчас, зачем?

— Да, р-разрешила! — четко проговаривая букву «р», бойко сказала малышка. — Пойдем играть, папа!..

Девчушка отпустила руку полковника и, зайдя в квартиру и разувшись так быстро, что Аристов даже не успел отреагировать, побежала в комнату:

— Пойдем играть!

— Пойдем… Пойдем… — только и смог сказать ошарашенный майор.

А в голове у него крутились слова: «Пойдем играть, папа!». Получается… Дочка все знает? Знает, кто он? Как же тогда?

— Игру никто не отменял. Иди, иди, учи дочку играть по-своему, — усмехнулся Данилов, глядя на шокированного Романа.

— Ух ты, сколько тут всего! Это все для меня? — послышался громкий веселый голос из комнаты.

Майор недоуменно посмотрел на Степана и зашедшую Галину Николаевну.

— А это все Валя, — хитро сказала Рогозина. — Мы тут ни при чем.

— Давай, иди уже, играй с дочкой, ее мама разрешила вам несколько часов побыть вместе, — подтолкнул Романа к комнате капитан. — А после вашей игры дочка и сама скажет, сколько вам потом можно будет так играть.

Аристов глубоко вздохнул, готовясь зайти в комнату и, повернувшись, взволнованно сказал коллегам:

— Вы — лучшее, что у меня есть!

— Лучшее, что у тебя есть, сейчас находится вот в той комнате, — проговорила появившаяся из кухни Валентина. — Иди к лучшему, иди к дочке.

Аристов улыбнулся и зашел в комнату.

— А мы еще не все закончили, — повернулась к Антоновой и Данилову начальница.

— А мы уже готовы, — улыбнулась Валентина. — Но пока что они пусть поиграют.

========== А. ==========

На улице — осень, прохлада, но не промозглая, как бывает в такие дождливые и хмурые дни, уничтожающая и травящая, нет — эта прохлада успокаивающая, даже по-своему добрая. Она не нагнетает, напоминая о том, что лето закончилось и теперь всех ждут хмурость и грязь, она скорее убаюкивает, мягко напоминая о том, что, хоть и завершилось тепло, но в скором времени наступит приятная зимняя сказка с веселыми играми, снежками, запахом мандаринов и волшебством Нового года.

Как все-таки меняется восприятие мира, когда совсем иным становится восприятие внутри себя. Когда все меняется в лучшую сторону.

Раньше Аристов видел вокруг не будничную Москву, не снующую повсюду толпу. Он видел поле боя, сражения, толпы солдат, тыл, бой, тыл, бой, снова бой… Каждый рабочий день был наполнен задачами — четкими, понятными, беспрекословными, как приказ на сражении.

Сейчас каждый день снова наполнен задачами — но теперь это перестало быть войной.

Всего несколько лет назад, отправляясь спать после непростого дня в Федеральной экспертной службе, Роман, закрывая глаза, мысленно снова оказывался на войне. Запах крови, оглушительный крик снарядов, гул орудий… Все это мешало, давило, все это заставляло чувствовать себя там, откуда всегда хочется сбежать… Но, хоть по факту война для майора давно закончилась, он до сих пор в мыслях продолжал находиться там… и все никак не мог демобилизоваться, не мог убрать из подсознания столь яркие картины боев, сделавших его таким жестким, волевым, сильным… и мудрым. Страшную мудрость постигают в войне, и главная мудрость состоит в том, что ни в одной войне не бывает победителей, априори все — проигравшие. Каждый по-своему, каждый в своем.

Объявляя войну, априори ее проиграл.

Единственный способ — не допустить войну. Тогда все выйдут сильными и правыми.

Иначе все это — ничто, все это — ложь.

Давно пора прекратить бойни, ведь начинают войну одни, исходя из собственных интересов, а основной удар приходится на тех, кто никогда не хотел воевать, кто не знал, каково это, кто не знал, с чем столкнется.

И без разницы, какая это война. Так есть в любой.

Аристов это хорошо знает.

Поэтому главное — войну не начинать. Никогда.

— Папа, папа! Смотри, я домик построила! — к майору, сидевшему на старенькой деревянной лавочке, подбежала дочка и схватила за руку. — Смотри!

— Да, ты у нас прямо мастерица, — улыбаясь, он прошел к песочнице, где девочка минутой ранее закончила строить песочный маленький домик. Даже окошки небольшие как-то умудрилась вырезать. — Как и мама твоя, архитектором станешь?

Девчушка весело засмеялась.

— Не-еть! Я хочу магазин большой! С мороженым! Много мороженого! Чтобы всем хватило!

— А меня угостишь?

— Угощу-у! — радостно прокричала девочка и вдруг увидела вдалеке знакомое лицо. — Тетя Галя-я! Приве-ет! — с громким визгом малышка побежала к женщине.

Аристов посмотрел вдаль и увидел Галину Николаевну в ее фирменном пальто, которая, улыбаясь, помахала им рукой.