Изменник

Ему не удалось бы так долго выживать в этой войне, если бы недооценивал джедаев.

* * *

Когда умер деваронец, Джейсен подумал: ну что ж, возможно, я был не прав.

Он стал на колени у кромки воды. Вокруг него все прибывала толпа избитых, раненых и просто больных рабов, которые кричали и дергали его за кожу-тунику своими руками, щупальцами и когтями. Прежде чем ему удалось наложить жгут на обрубок руки деваронца, одежда Джейсена впитала очень много крови; эта кровь, содержащая серебро, была тускло-черной и пахла жженой серой. Благодаря своей связи с дуриамом через семя, проросшее в его груди, Джейсен мог чувствовать отпечаток примитивного удовольствия, которое доставил коже-тунике этот необычный запах. По прошествии недель они научились очень точно взаимодействовать друг с другом при помощи имплантанта послушания.

Возможно, так было потому, что дуриам, подобно родственному ему йаммоску, был инстинктивно восприимчив — на ограниченном уровне — даже к людям; а возможно, потому, что Джейсен долгое время оттачивал свои навыки эмпатического и телепатического общения. Возможно также, что ткани имплантанта послушания так тесно переплелись с его нервной системой, что стали практически частью головного мозга. Джейсен не искал причин. Важен был лишь результат. Теперь он мог обмениваться с дуриамом информацией, представленной в форме эмоций и образов. Используя различные комбинации, они создали объемный словарь, доступный обоим; и даже больше. По мере того, как его связь с дуриамом становилась прочнее, Джейсен обнаружил, что ему доступны и ощущения его партнера: сконцентрировавшись, он мог почувствовать любую жизненную форму в Детской так же, как и дуриам.

Чтобы приблизиться к умирающему деваронцу, Джейсену пришлось пробиваться сквозь толпу кричащих, плачущих и дерущихся рабов. У озера их собралось несколько сотен, и каждый надеялся, что Джейсен вылечит их увечья или болезни. Многих прислали их хозяева, стегая по нервным окончаниям обжигающей болью; хотя другие дуриамы и предпринимали попытки завести собственных медиков, но им никогда не удавалось ни найти, ни создать целителя, равного Джейсену. Взаимодействие с имплантантом позволяло ему использовать телепатические связи самого дуриама для того, чтобы оценить характер болезней и скрытых травм, и лечить их с такой эффективностью, которая удивила бы даже бывалого медтеха.

Все же его партнер очень скоро попытался пресечь попытки Джейсена помогать чужим рабам, и они потратили почти целые сутки на возрождение борьбы невыносимого страдания против непоколебимой воли. И все это время сквозь происходящее прорывалось эхо слов, сказанных Вержер. «Кто цветок? Кто сорняк?» — спрашивала она. — «Выбор за тобой». Джейсен выбрал. Никакое страдание, которым дуриам подкрепляет все свои приказы, не заставит Джейсена изменить свой выбор. Здесь нет сорняков. Каждый раб — цветок. Он отдаст все свои силы до последней капли, чтобы спасти жизнь любому из них.

Здесь нет сорняков. Джейсен организовал пункт первой помощи на берегу озера, которое окружало остров-улей дуриамов. Так как участки имели форму сегментов, отделенных друг от друга меридианами, это место было своеобразным полюсом, которого рабы каждого из соперничающих дуриамов могли достичь, минуя наименьшее число враждебных земель. Поддержка его партнера распространялась настолько, что дуриам позволил нескольким рабам время от времени помогать Джейсену со сбором лекарственных мхов и трав, колоний жуков-зажимов и незрелых кож-туник, которые шли на повязки.

Деваронец был одним из таких временных помощников. Джейсен послал его на вершину за связкой злаковых трав, растущих на близлежащем пригорке; когда земля была достаточно питательна, из зерен этих трав можно было получить вещества-коагулянты высокого качества и легкие антибиотики. Деваронец качнул своими маленькими рожками, улыбнулся полным острых, как иглы, зубов ртом и охотно отправился выполнять поручение, не нуждаясь ни в каком толчке со стороны дуриама. Еще до его возвращения кучка израненных рабов превратилась в целую толпу. Тут и там вспыхивали потасовки, так как враждующие дуриамы вынудили своих израненных рабов выступить друг против друга; некоторые из таких потасовок переросли в кровопролитные драки прежде, чем Джейсен успел вмешаться.

Деваронец чуть не попал в одну из таких драк, и все, чего он добился своим шипением и угрожающей демонстрацией острых зубов — это быть вытолкнутым из толпы далеко от цели. Он не мог обороняться, не выпуская из рук связок трав, за которыми его послал Джейсен, а два маленьких рожка, торчавших из его лба, совсем не были устрашающими. Деваронец попробовал обойти толпу, проскользнув вдоль берега, поскольку кольцо воинов йуужань-вонгов не позволяло остальным приближаться туда. Это его и погубило.

Джейсен не знал, споткнулся ли деваронец или поскользнулся на грязных стеблях, покрывавших берег водоема, либо кто-то из толпы нечаянно или даже намеренно подтолкнул его. Все, что ему было известно: деваронец оказался в опасной близости от оцепления.