Изменник

Третьим в подвал привели Потроха. Потрох выглядел очень худо, едва держался на ногах, был бледен. С ним уже поработал врач, Кавказову врач сказал, что ничего страшного нет — пробиты мышцы. Но кровопотеря и рана от девятимиллиметровой пули — это, конечно, не подарок… Ни Филиппов, ни Сухоткин никакого сочувствия к Потроху не испытывали. Перед ними был бандит, захваченный с оружием в руках. Да и ранен он именно потому, что не выполнил команду и не бросил свой ТТ… Что ж его жалеть?

Учитывая состояние Потроха, ему дали стул, и он тяжело на него опустился. Выглядел Потрох худо, но держался лучше всех. Он не стал отвечать на вопросы, а на угрозу Филиппова положить рядом со Студентом, сплюнул на пол и сказал:

— Да в рот я тебя имел, папа.

Способы разговорить Потроха были, и он сам хорошо это знал. Но применять их не стали. Собственно, первичная информация была уже получена и она наводила на очень нехорошие мысли. Опытным профессионалам был виден хвост чужой разведки. Чьей именно — неизвестно, но то, что причину интереса «мотыля» в очечках к Фролову следует искать в Югославии, не вызывало никаких сомнений.

***

Около часу ночи Антон позвонил своему «авторитетному другу». Из осторожности (а теперь, после событий в садоводстве, следовало быть очень осторожным) звонил из уличного автомата.

— Привет, Михаил, — сказал Антон, не представляясь. — Не спишь еще?

— А-а, друг Антоша! Не сплю, представь себе. Твоими, брат, молитвами.

— Хорошо, что ты еще не спишь. Нужно поговорить.

— Поговорить? — вспылил «авторитетный друг». — Нет уж, брат, не стоит. Разговоры с тобой дорого мне обходятся.

— Не стоит так волноваться, — сказал Антон спокойно. — Произошла накладка.

— Накладка? По-русски это называется по-другому. Это называется втравить в блудняк. Ты втравил меня в блудняк, Антоша.

— Спасибо, я запомню это выражение.

— Не за что. И запомни еще кое-что: мне больше не звони.

— Тебе, Михаил, не нужно больше американское гражданство?

— Нет, — свирепо ответил Михаил. — Обойдусь без него.

Антон, стоя в телефонной будке с выбитыми стеклами, ухмыльнулся. У него был в запасе хороший козырь и он с удовольствием его выложил:

— А транзит?

— Какой транзит? — спросил Михаил напряженно.

— Не валяй дурака, Миша. Калининградский транзит.

— Блядь! — сказал «авторитетный друг». — Вот блядь! Чего ты хочешь?

— Об этом потом, когда ты успокоишься… А пока мне нужно, чтобы твои торпеды забыли обо мне. Все враз, дружно заболели амнезией. Понял меня, Миша?

— Понял.

— Вот и хорошо, вот и договорились, — закончил разговор Волкофф. После этого он позвонил Большакову и сказал:

— Паша, это Антон.

— Привет, — заспанным голосом ответил Павел. — Что у тебя?

— Накладочка небольшая вышла, Паша.

— Что такое? — мгновенно насторожился Большаков.

— Да ничего особенного. Просто я слышал, что у того парня, который ездит на «шестерке»… Василий, кажется?

— Ну, — поторопил Большаков.

— Болт гну. Так вот, вчера вечером у Василия угнали его «шестерку»… Понял?

Большаков молчал несколько секунд, потом сказал:

— Понял… а про мою «восьмерку» не слышал — не угнали ее?

— Нет, — весело ответил Антон. — Да, вот еще что. Если у Васи действительно угнали машину, то я ему материально помогу. Передай ему, пожалуйста.

— Передам, — зло ответил Большаков. Волкофф повесил трубку и вышел под дождь. Он был спокоен.

***

Встреча руководителей двух российских разведок состоялась в помещении одного очень закрытого клуба, называть который мы не будем. Выбор места может показаться странным, но оба руководителя считали, что встречу лучше провести на нейтральной территории. За полчаса до приезда Лодыгина и Прямикова в клуб там появились технические специалисты ГРУ и СВР с чемоданчиками хитрой аппаратуры. За тридцать минут они проверили кабинет, где должна была состояться встреча двух китов, и установили аппаратуру, в принципе исключающую возможность подслушивания, подглядывания и записи.

Два разведывательных ведомства СССР — России всегда конкурировали между собой, но никогда не были врагами. Их интересы постоянно пересекались… Случалось, они вербовали одних и тех же агентов. Случалось, дублировали друг друга. Ночью с 13-го на 14-е октября в частном клубе встретились руководители двух мощных служб, Да, они были конкурентами, но оба были государственниками и превыше всего ставили интересы России. Беседа Лодыгина и Прямикова продолжалась около часа. Мы не вправе рассказывать о ней.

В заключение разговора лобастый, похожий на старого, мудрого бобра Прямиков сказал:

— Все понял, Федор Иваныч. На мою поддержку вы можете рассчитывать, как говорит один либерал, однозначно. Вы попридержите информацию, Мерседесу вашему не докладывайте. А я в понедельник проинформирую президента… Думаю, нас поддержит Батурнин.

— Поддержка помощника президента будет полезна… Кстати, вам, Евгений Максимович, не кажется, что Батурнин может принести больше пользы в качестве помощника президента по национальной безопасности, нежели по юридическим вопросам?