Изменщик (СИ)

Но все равно пропустила этот момент. Отошла буквально размять ноги, в туалет и за кофе. И тут же меня нашла медсестра, которая звала меня как сумасшедшая:

— Скорее! Скорее!

Я побежала за ней, думая, что у меня разорвется сердце от страха.

Но все было не так ужасно.

Миша открыл глаза. И из его горла вытащили трубку.

Челюсть еще была подвязана, но медсестра подозвала меня поближе.

— Тут вы услышите.

Я наклонилась, почти легла ему на грудь и услышала только хрип в груди. А потом там родился сиплый слабый голос:

— Если их наняла ты — я тебя прощаю.

В первую секунду я даже не поняла, о чем я.

А потом понимание накрыло меня черной волной.

— НЕТ! — Вскрикнула я. — Миша! Как ты можешь так думать! Я бы никогда не сделала этого с тобой! Господи!

Я упала на стул и залилась слезами.

— Я ненавидела тебя! Я желала тебе зла! Да! Не отрицаю! Но я бы никогда-никогда не сделала такого с тобой! Никто этого не заслуживает! Слышишь! Это не я! Миша!

Он только утомленно прикрыл глаза, но медсестра сделала мне знак — он не спал.

Момент истины

Я сидела рядом с Мишей еще час, если не больше. Держала его за пальцы, а он иногда приоткрывал глаза и смотрел на меня. Молча.

Почему я чувствовала себя такой виноватой? Ведь не я же наняла людей его избить!

Но когда он заснул, лечащий врач поманил меня из палаты.

Мы отошли в холл, и я перепугалась до смерти, глядя в его серьезное лицо.

— Я хотел поговорить с вами прежде чем это сделает полиция, — сказал он, и мне стало чуть легче.

— Это не о здоровье? — Выдохнула я. — Он не умрет?

— Нет, ваш муж не умрет, теперь точно. Но насчет качества жизни пока прогнозов дать не могу. Завтра у него сложная тройная операция. Будем собирать раздробленные кости ноги, удалять часть селезенки и приводить в порядок лицо.

— Это надолго?

— Непредсказуемо. Но речь не об этом. Вот.

Он протянул мне маленькую черную коробочку, я открыла ее и увидела… свое обручальное кольцо. Оно было смято, но я узнала его по тонкой полоске мелких бриллиантов по краю.

— Я пока не сказал о нем полиции, но со следующей неделе начнутся серьезные допросы по делу и умалчивать я больше не имею права. Это кольцо ваш муж сжимал в кулаке, когда его доставили по скорой. На нем не было живого места, он был практически раздет, но кольцо сжимал так сильно, что мы еле разжали его кулак.

Я взяла коробочку в руки, не решаясь дотронуться до золотого ободка.

Помню, как оставила его, уходя из дома и больше не вспоминала, а Миша, выходит… Носил. С собой.

— А его кольца не было? — Подняла я глаза.

— Нет, — покачал головой доктор. — Судя по следам на пальцах, его либо очень грубо стащили, либо срезали. По предварительному опросу, ваш муж направлялся в одну из компаний, расположенных недалеко от того места, где его нашли. При нем была крупная сумма в валюте, на нем дорогие часы, браслет, запонки, его кольцо. Вероятно, его ограбили. Я сказал полиции именно это. Если вы можете что-то добавить…

— Нет! — Вскрикнула я. — Неужели вы тоже считаете… Зачем тогда его грабить?

— Чтобы замести следы, — пожал плечами врач. — Это самое простое. Потому что очевидно что обычная гопота не стала бы лезть к такому человеку, у него может быть охрана.

— Я… не знаю… — проговорила я помертвевшими глубами и закрыла коробочку.

Пододвинула к врачу.

— Что? — Растерялся он. — Что вы хотите?

— Отдайте Мише сами. Если вспомнит и спросит. Или полицейским, чтобы ваша совесть была чиста.

— А вы куда? — Удивился врач, когда я развернулась и пошла по коридору к лифтам. Кажется, он уже привык, что я здесь живу.

— У меня есть кое-какое дело, — ответила я. — Если Миша будет спрашивать, скажите, что я поехала с детьми повидаться.

В сердце кольнуло. С детьми действительно надо было повидаться. Алиса и Ваня приезжали один раз, зашли в палату, постояли с потерянным видом у кровати Миши и побыстрее уехали. Ладно, Алиса, но кажется Ваня тоже был растерян — он никогда не видел отца настолько беспомощным.

Я вышла на улицу в больничный сад, нашла там скамейку, села на нее и расплакалась.

Впервые с того рокового дня я поплакала не по себе. На фоне огромной чудовищной беды, случившейся с Мишей, мои к нему претензии и даже сама его неверность казались теперь такой ерундой…

Лишь бы был жив. Пусть гуляет сколько хочет. Лишь бы был жив.

Нет, без меня, конечно.

Но я больше не буду его мучить и буду с ним общаться как с отцом моих детей. Никаких больше бойкотов, время игр прошло. Будем как взрослые люди.

Что же делать… Я не смогу его оставить, пока он в таком состоянии в любом случае.

Но пока у меня было другое дело.

Я достала телефон из кармана, включила его — в реанимации не разрешали включенные телефоны. И тут же, будто только этого и ждал он разразился звонком. Звонил Дима.

Словно предчувствовал. Или…

Я похолодела, когда поняла, какой причиной может быть еще то, что он объявился после долгого молчания. Именно сегодня.

— Леночка! Я только что узнал о том, что случилось! — Закричал он в трубку. — Ты где? Чем-то помочь тебе? Что-то нужно?

— Да, Дим. Нам нужно поговорить.