Измену не прощают

Боль пронизывает меня насквозь уже от того, что какая-то непонятная девка раздевала моего жениха, видела его голым, трогала. Пускай это и нанятая за деньги простиутка, а не постоянная любовница, с которой он мне регулярно изменял. Ну а на моменте, когда она залезла на Стаса, когда он ее с себя не скинул, потому что желание получить разрядку было сильнее, чем желание жить и дышать, я держусь из последних сил.

Почему спустя пять лет мне все так же больно, как будто я увидела измену вчера?

— Все, хватит, — перебиваю Стаса на том моменте, когда он писал заявление в полицию. — Я все поняла. Только я думала, что мне прислала сообщение твоя бывшая Алла.

— Нет, как выяснилось, Алла была ни сном, ни духом. Это Рита ей решила так удружить. Ну и поплатилась за это реальным тюремным сроком. Они все сели, Полин. Даже проститутка.

— Почему ты не сбросил ее с себя?

Стас вздыхает.

— Потому что после лошадиной дозы препарата для эрекции я не мог думать ни о чем другом. Это было сильнее меня. Я не оправдываю себя, Полин. Я прекрасно понимаю, что это была моя секундная слабость. Я поддался плотскому желанию, хотя должен был сохранить разум. Но, согласись, это не та измена, когда намеренно идут к любовнице.

— Мне от этого не легче.

Столько лет прошло, а у меня до сих пор жгучая боль от увиденной картины. Пускай я теперь и знаю, что Стас оказался там не по собственному желанию. И даже если бы пять лет назад Стас предоставил мне доказательства, что его подставили, рассказал про суд над виновными, это ничего бы не изменило.

Он должен был скинуть с себя проститутку, а не скинул. Точка. Так что я все так же не могу его простить.

— А если бы я тебя не застукала? Что тогда?

— Я бы все равно тебе признался. Я бы не смог скрывать от тебя. Правда, Полин. Я и сейчас честно говорю, что осознавал измену в тот момент, когда ты вошла.

— Осознавал… — произношу с горечью.

Чувствую, как у меня дрожит верхняя губа. А потом и вовсе по щеке скатывается слезинка. Шмыгаю носом. Так не хочется, чтобы Стас видел меня плачущей, но не могу больше держать боль в себе.

— Ну ты чего, — Стас поднимается с места и подходит ко мне. Садится рядом на пустой стул. Берет мое лицо в ладони и поднимает на себя.

— Я в тот день узнала, что беременна, — выдавливаю со слезами. — Хотела сказать тебе.

Стас гладит меня по лицу, стирая слезинки.

— Не трогай меня, — вырываюсь из его ладоней.

— Поля, что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— Ничего! — отвечаю резко. — Я никогда тебя не прощу, слышишь? Никогда!

— Ты правда приравниваешь то, что со мной произошло, к намеренной измене? Я имею в виду, когда мужчина специально заводит любовницу, лжёт своей девушке и изменяет по собственному желанию.

— Мне достаточно того, что ты осознавал измену и ничего не предпринял, чтобы ее предотвратить.

— Полина, дай мне шанс, — произносит с мольбой.

— Шанс на что?

— На твоё прощение. У нас дочь…

— Не надо манипулировать с помощью Вероники! — грожу ему пальцем. — Я не для того тебе о ней рассказала.

— Я не манипулирую. Мы ведь можем попробовать еще раз.

— Нет! — отрезаю. — Между нами ничего не может быть, когда ты это уяснишь? Хватит, Стас. Просто хватит. Общайся с Вероникой, а про меня забудь. Впрочем, у тебя уже это хорошо получается. Продолжай в том же духе.

Последние две фразы вырываются против моей воли и звучат слишком обиженно. Я этого не хотела, а потому прикусываю язык.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня у тебя очень хорошо получалось не замечать меня, — снова звучит с обидой, и я ненавижу себя за это.

— Ты о чем?

— Да брось! — опять взрываюсь. — Сегодня на гонке ты постоянно меня бросал и куда-то уходил!

— Я оставлял тебя с Дашей, чтобы вы пообщались наедине. Я должен был стоять рядом и слушать ваш бабский трёп? Полина, я не понимаю твою претензию.

— А то ты не видел, что Даша не хочет со мной общаться!

— Ну это вы уже сами между собой решайте. Хотя вроде как ты первая оборвала общение с Дашей.

— Ты даже такие подробности знаешь, — едко замечаю.

— Ну, Даша сильно переживала, когда ты перестала с ней общаться. Даже Витя мне говорил.

— Что он тебе говорил?

— Что Даша сильно нервничала и плакала из-за того, что ты не отвечала на ее сообщения и всем своим видом давала понять, что не хочешь больше с ней общаться. А Даша была тогда беременна, и ей было нежелательно нервничать. Она и без этого многое пережила.

Чувство вины перед Дашей врезается в меня острой пулей. Да, я действительно поначалу отвечала на ее сообщения неохотно, а потом вовсе перестала. Когда Даша спросила мой французский номер, я ей его не дала. Когда Даша в лоб задала вопрос, почему я так себя веду, не обидела ли она меня чем-нибудь, я просто не ответила. После этого Даша перестала мне писать.

Не надо думать, что мне было легко обрывать дружбу с лучшей подругой. Я сильно переживала, что поступаю так с Дашей, но у меня не было иного выхода. Я не хотела, чтобы Стас хоть что-то обо мне знал. Ведь Даша могла проболтаться о чем-то Вите, а он Войцеховскому.

— Не думаю, что Даша переживала слишком долго. Она нашла нового друга в твоём лице.