Измену не прощают

Последним предложением Стас, видимо, объясняет, почему выпроводил меня.

— Не следовало тебе просить Дашу приглашать меня на ее день рождения. Зачем ты это сделал?

— Что?

— Я же сказала тебе, не надо просить Дашу приглашать меня на ее день рождения.

— Я не просил.

Фыркаю.

— Слушай, я отпускаю с тобой Веронику, что еще надо? Более того — я хотела тебя попросить оставить Веронику на ночь у себя и привезти мне ее утром в воскресенье. У меня есть планы на субботу.

Я еще не говорила со Стасом о том, чтобы в субботу забрал Веронику к себе с ночевкой. Хотя надо было это раньше обсудить. Впрочем, не думаю, что он будет против.

— Полин, я не очень понимаю, о чем ты.

Нетерпеливо вздыхаю.

— Мне написала Даша, пригласила на свой день рождения. И не надо говорить мне, что она сделала это не с твоей подачи.

— Я не просил Дашу приглашать тебя.

Внимательно вглядываюсь в лицо Стаса и с ужасом понимаю, что он, кажется, не врет.

— Да брось, хочешь сказать, она пригласила меня по собственному желанию?

Я хоть и скептически отношусь к этой мысли, а от волнения сердцебиение немного учащается.

— Ну, очевидно, да. По крайней мере, я точно не просил ее приглашать тебя.

Делаю жадный глоток кислорода.

— Зачем ей меня приглашать? — задаю вслух риторический вопрос. — Я же предала нашу дружбу, ну и вообще… — замолкаю.

Стас пожимает плечами.

— Может, она хочет помириться?

— Так не она же меня первая обидела! И на гонке она ясно дала понять, что не хочет общения.

— Может, передумала? Полин, тебе следует задать эти вопросы Даше, а не мне.

— Я все равно не смогу поехать, — упираюсь. — У меня уже есть планы на субботу. И на ночь с субботы на воскресенье тоже. Оставишь Веронику на ночь у себя?

Стас медлит с ответом. Внимательно на меня глядит, слегка сощурившись.

— Хорошо, — соглашается после долгой паузы.

Вот так просто? Даже не съязвит?

Неожиданно распахивается дверь кабинета.

— Станислав Сергеевич, ваш кофе, — пищит секретутка и на огромных шпильках шагает к его столу, держа в руках белое блюдце с кружкой. Ставит перед Войцеховским горячий напиток, как по мне, уж слишком сильно наклонившись.

— Спасибо, Юля, — отвечает, не глядя на нее.

Во мне снова просыпается раздражение к этой девушке. Оно нарастает в геометрической прогрессии, пока секретутка цокает на шпильках назад.

— Почему она не соблюдает дресс-код? — как только за Юлей закрывается дверь, с губ срывается давно наболевший вопрос.

Стас замирает с поднесённой ко рту кружкой.

— Разве она не соблюдает?

— А ты сам не видишь? У нее то задница обтянута юбкой, то сиськи. А сейчас в этом платье и то, и другое. Ты считаешь это нормальным? Это нарушение дресс-кода.

— Я как-то не обращал внимания, если честно… — делает глоток кофе. — Думаю, если бы Юля что-то нарушала, hr-департамент уже сделал бы ей замечание.

— Ты ее защищаешь? — завожусь еще больше. — То есть, тебе нравится, что она крутит перед тобой своими прелестями, да?

Сначала Стас ошарашенно хлопает глазами, затем отодвигает от себя кружку кофе и встает с места. Медленно подходит ко мне. Пока приближается, у меня начинают трястись поджилки. Останавливается вплотную и опускает ладони мне на талию. Его прикосновения обжигают, как раскаленное железо. Я дергаюсь, хочу сделать шаг назад, но Стас не даёт.

— Убери от меня руки, — взволнованно произношу.

— Не уберу.

Я не люблю, когда Стас ко мне близко. Я тогда слишком нервничаю, вплоть до того, что ослабевают колени. Вот и сейчас так.

— Знаешь, если бы ты меня не ненавидела, я бы подумал, что ревнуешь к Юле.

— Что!? — восклицаю. — Как тебе вообще могло прийти такое в голову?

— Иначе не могу объяснить, почему ты так придираешься к внешнему виду Юли.

— Потому что она позорит компанию! У нас серьезная организация, а не стриптиз-клуб.

— Никто до тебя не высказывал недовольства ее внешним видом.

— Потому что, видимо, всем нравится, — огрызаюсь. — Особенно тебе.

— Как я уже сказал, я не обращал внимания.

— Да неужели?

Не верю. Она светит перед ним своими буферами, а он не обращает внимания? Быть такого не может. Даже я обратила внимание, а я женщина.

Стас продолжает крепко держать меня за талию. У меня уже голова кругом от его близости. В нос проник его запах, заполнил легкие, окутал меня.

— Я пойду, — произношу, но остаюсь стоять на месте.

— Что у тебя в субботу? — спрашивает, не отпуская.

— Личные дела.

— Какие?

— Не твоё дело.

Испытывающе смотрит мне в лицо.

— Знаешь, пожалуй, я не смогу оставить у себя Веронику в ночь с субботы на воскресенье. Привезу ее тебе вечером после дня рождения.

Вот же козел! Специально это делает.

— Какая досада, — наигранно вздыхаю. — Ну что ж, попрошу маму с ней посидеть.

— И совесть позволяет тебе бросать дочь на всю ночь ради него? Как там его звали…?

— Алексей.

Стас определенно знает, куда надавить, чтобы мне стало больно. Безусловно, я не хочу оставлять Веронику, но я же должна наладить свою личную жизнь. Алексей ясно дал понять, что если я и в субботу сольюсь, это будет означать конец наших едва успевших начаться отношений.