Его аура обволакивает, берет в плен. Мне становится тепло. Не физически, а душевно, что ли. На удивление я расслабляюсь, хотя раньше прикосновения Стаса вызывали только напряжение и раздражение. Нет, конечно, желание сбросить его руку никуда не делось, и если бы не люди вокруг, я бы именно это и сделала. Но…
Но просто мне сейчас хорошо. Это, наверное, вино так подействовало. Не могла же я в самом деле согреться от объятия Стаса.
Даше удаётся ускользнуть от гостей только часа через полтора. Мы надеваем верхнюю одежду и выходим на палубу корабля. Холодный ветер треплет волосы и морозит лицо.
— Селфи? — предлагает Даша.
— С удовольствием.
Подруга достаёт телефон и снимает нас на фоне горящих вдали огней.
— Расскажи мне, как ты? Чем занимаешься? — сходу налетаю.
— Ой, да все хорошо. Уже хорошо, — делает акцент на слове «уже». — Я работаю ведущим экономистом в телекоммуникационной компании. Мне нравится. Но я только два года назад вышла на работу, когда Алиска пошла в садик. А скоро снова в декрет.
— Кого ждёте?
— Еще не знаем, но у меня есть мое личное интуитивное ощущение, что будет мальчик.
— Здорово! — искренне радуюсь. — Витя, наверное, счастлив.
— Да, — смеется. — У нас правда все хорошо. Купили квартиру на юге Москвы, Витя расширил автосервис. Он очень много работает, чтобы у нас все было.
— Мы так и не поговорили с тобой тогда. Что случилось после твоей свадьбы с Маратом? Как тебе удалось избавиться от него? И что с твоим отцом? Как он это принял? Я вижу, его нет среди гостей на твоём дне рождения…
Лицо Даши из веселого моментально становится траурным. Я даже начинаю жалеть, что задала вопросы. Имею ли я право спрашивать столь личное спустя пять лет полного игнора?
— Начнём с того, что он был не моим отцом, а моим отчимом.
— Что? — изумляюсь.
— Я никогда не рассказывала тебе об этом. Я не знаю, кто мой отец. Мама вышла замуж за отчима, когда мне было лет пять. Я стала называть его папой. Но он не был моим настоящим отцом.
Ох, ни фига себе информация. В универе Даша была одной из самых богатых на нашем курсе. Многие завидовали тому, какой у нее крутой отец.
— Тогда очень благородно со стороны твоего отчима, что он оставил тебя жить у себя после гибели твоей мамы. Ну, он же мог отдать тебя в детский дом, раз ты была ему не родной.
Даша горько ухмыляется моим словам. А дальше принимается рассказывать. Все с самого начала. От момента, когда отчим организовал убийство ее матери и до того, что произошло с Дашей в ночь после свадьбы с Маратом.
Мои глаза лезут на лоб. Я хватаюсь заледеневшей рукой за перила, иначе ноги меня подведут, и я свалюсь с каблуков на пол. То, что рассказывает Даша, заставляет шевелиться волосы на затылке.
Дашин отчим выдал ее замуж за… сексуального маньяка. В самом прямом и ужасном смысле этого слова.
— Боже мой, Даша, — сбивчиво бормочу и хватаюсь второй рукой за предплечье подруги. — Как же ты это пережила…
— Я провела много часов в кабинете у психолога. Со мной уже все в порядке. Правда. Ну и еще Марат мёртв. Так что я уже давно хожу спокойно по улицам. И больше ни одна женщина не пострадает от его извращений.
Я обнимаю Дашу. Крепко к себе прижимаю и тихо плачу в ее длинные волосы. Страшно подумать, что Даша пережила ЭТО, будучи беременной от Вити. А еще страшнее — что если бы Даша не встретила Витю, то так бы навсегда и осталась женой сексуального маньяка и извращенца.
— Я так упивалась своим горем из-за измены Стаса. Но по сравнению с тем, что произошло с тобой, измена Стаса — это сущий пустяк. Прости, что меня не было рядом, — последнее предложение произношу с особенным отчаянием.
Даша отстраняется от меня и смахивает слезинки с щёк.
— Ох, Полина… Знаешь, я очень долго ненавидела Стаса за то, что он тебе изменил. Даже запрещала Вите с ним общаться. А потом стали вскрываться все обстоятельства, был суд. Стас ведь мог умереть от того количества веществ, которые ему скормили. Все врачи сказали, что Стас в рубашке родился. Но осложнения по здоровью у него все равно были. Он не рассказывал тебе?
— Нет, мы не общаемся на личные темы.
— У тех запрещённых веществ, которые ему подсыпали, огромная куча побочных эффектов. Стас потом из больниц не вылезал. Один раз у него отказали почки. Ну и вся вот эта ситуация с его здоровьем, плюс суд изменили мое отношение к нему. Ну согласись, это все-таки нельзя назвать изменой.
Делаю жадный вдох кислорода.
— Да, я понимаю, что Стас не заводил намеренно любовницу и не спал с ней по собственному желанию. Но тем не менее, он же мог сбросить с себя ту проститутку? Ну мог же! А не сделал этого! Да он сам сказал мне, что в тот момент, когда я вошла, осознавал происходящее.
— Я понимаю, Полин. Но, может, все-таки дашь ему один шанс? У него ведь даже не было отношений ни с кем после тебя.
— Никогда не поверю, что он хранил целибат! — выпаливаю.
Стас и сексуальное воздержание? Это невозможно. Мы занимались сексом по три раза за ночь. И он бы продолжал еще, но я уже была выжата как лимон.