Измену не прощают

Его бровь насмешливо ползёт вверх.

— Я приглашу тебя в гости.

Резко вспыхиваю. Это прозвучало… слишком двусмысленно. Щеки предательски заливает румянцем.

Боже, откуда у меня такая реакция!? Как будто я не почти тридцатилетняя женщина с ребенком, а школьница, впервые пришедшая на дискотеку.

— В каком номере ты живешь? — спрашивает и, не дожидаясь ответа, поворачивает к себе пластиковый ярлычок на моем ключе. — Четыреста одиннадцатый. Хорошо, я запомнил. Через час зайду к тебе.

— Зачем? — удивляюсь. — Я хотела лечь спать.

— Ты мне должна свидание. Забыла?

Не успеваю возразить, потому что дверцы лифта открываются на моем этаже. Молча выхожу и почти бегу к своему номеру.

Не хочу я идти ни на какое свидание. Тем более со Стасом. Я устала и спать хочу. Вот только вместо того, чтобы зашторить окна и лечь в постель, я направляюсь в душ, а потом перебираю небольшой чемодан, размышляя, что надеть. И опять мне все не то. Надо было взять больше вещей.

В итоге останавливаюсь на деловом платье. Оно чуть выше колен, с узкой юбкой. Рукава короткие, поэтому сверху надеваю пиджак. Завершаю образ лаковыми лодочками на высокой шпильке. И как раз в этот момент раздается стук в дверь.

— Не люблю быть должной, так что пойду с тобой на так называемое свидание, — бурчу, впуская Стаса в номер. — Хотя я предпочла бы лечь спать.

Войцеховский оглядывает меня с ног до головы и обратно.

— Там минус двадцать, ты с ума сошла так идти?

Замираю с открытым ртом.

— Полина, там холодно, как в Антарктиде. Оденься нормально. Ты только выздоровела.

Продолжаю молча стоять, обескураженно хлопая ресницами.

— Ты не взяла с собой тёплые вещи, что ли?

Сам Стас одет в зимние ботинки, джинсы и свитер, под которым виднеется рубашка. В руках держит пуховик.

— Взяла, но у нас же свидание…

Прикусываю язык. Звучит так, как будто я специально выряжаюсь для Стаса. Но ведь это же не так.

Хотя кого я обманываю!? Это именно так.

— Я очень польщен тем, что ты специально для меня выбрала это сексуальное платье, открывающее твои прекрасные ноги, но оденься, пожалуйста, в тёплые колготки, джинсы, свитер и сапоги.

И снова Войцеховский вгоняет меня в краску своими острыми комментариями. Теперь я чувствую себя ужасно нелепо. Поворачиваюсь к зеркалу и оглядываю свой внешний вид. Ох, ну как я могла так лохануться? Вырядилась, будто иду на свидание с мужчиной своей мечты. Да для Стаса вообще можно не наряжаться.

— Я сейчас переоденусь, — бубню под нос.

Достаю из чемодана тёплые вещи и скрываюсь в ванной, чтобы переодеться. Через двадцать минут мы выходим из гостиницы на мороз.

— В такой холод мог бы и не тащить меня никуда, — я все не могу перестать бурчать.

— Ну уж нет, — смеется. — Ты от меня так просто не отделаешься.

— Это точно.

Когда мы отходим от гостиницы на приличное расстояние, Стас бесцеремонно берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Мне хочется возмутиться, но решаю промолчать. Нет желания тратить энергию на ссоры. К тому же его ладонь тепло греет даже сквозь перчатки.

Сначала мы просто гуляем по центру города, разговаривая в основном о Веронике. Стас задаёт много вопросов про то, как мы жили в Париже. Постепенно мое напряжение сходит, я расслабляюсь и веду с ним беседу непринуждённо. Рассказываю какие-то смешные случаи из жизни дочки, показываю ему видео, которые он еще не видел. Стасу все интересно про Веронику.

Я должна признать это: он прекрасный отец.

Где-то в глубине души я испытываю чувство вины перед Стасом за то, что скрыла от него ребенка. Какие бы ни были мои обиды, а я не имела права разлучать отца и дочь. Я хотела отомстить Стасу за измену, а в итоге сделала плохо собственному ребенку. Когда вспоминаю, как она хотела папу, слезы на глаза наворачиваются. А глядя на то, как дочка счастлива сейчас, понимаю: рассказать Стасу про Веронику было самым правильным решением.

После прогулки мы идём в ресторан. В заведении тепло и уютно, оно уже украшено новогодней атрибутикой. Это создаёт особенное настроение, я люблю Новый год. Мы садимся у панорамного окна, за которым горят ночные огни. У меня прекрасное настроение, давно я не чувствовала себя так легко. И Стас меня больше не раздражает. Наоборот, мне приятно в его обществе.

Это неожиданное открытие. Я привыкла ненавидеть и презирать Стаса, а тут вдруг наслаждаюсь его обществом. А еще все время вспоминаю наш поцелуй. Больше недели прошло, а до сих пор дух захватывает, как будто мы поцеловались только что. А когда я ловлю взгляды Стаса в адрес моих губ, понимая, что он тоже вспоминает поцелуй, такое волнение накатывает, что сердцебиение учащается.

— Можно я задам тебе вопрос? — набираюсь смелости, когда официант приносит десерты. — А то мы все обо мне, да о Веронике.

— Конечно, спрашивай, что хочешь.

— Что с тобой было тогда в аэропорту, когда ты за мной побежал, а тебя остановила охрана с дубинками?

Этот вопрос не даёт мне покоя пять лет.

— Отсидел пятнадцать суток в обезьяннике с бомжами.

Не выдерживаю и прыскаю от смеха. Стас заражается моим весельем и тоже смеется.