Измены

Ночью, когда она спала под действием большой дозы снотворного, Лорис тайно перевезли на частной машине «Скорой помощи» в «Висперинг Палмс» — медицинское заведение, которое обслуживает исключительно клиентов из Голливуда. В любое время года там было много актеров, писателей и режиссеров, и эта резиденция процветала. В отличие от Лорис основная часть пациентов приходила сюда добровольно: одни — чтобы выйти из запоя, другие — снять стресс. Многие из них были частыми гостями этого заведения. Все они, выйдя отсюда, рассказывали друзьям, что отдыхали в самом отдаленном уголке мира.

Она проснулась и обнаружила, что лежит в комнате с бледно-голубыми стенами, обставленной по-домашнему, как обычно это делается в домах Калифорнии. Она больше не была пристегнута к постели, а на окнах отсутствовали решетки, хотя, приглядевшись внимательнее, можно было увидеть красивую стальную сетку. Играла спокойная музыка. Еда здесь заказывалась заранее.

Потом начались ночные кошмары. Ей давно уже не снились сны, а теперь они вернулись в большом количестве. И, словно мстя за свое долгое отсутствие, будили ее два, а то и три раза за ночь. Ее подсознание неумолимо стремилось выйти наружу и рассказать ей о чем-то, но все, что Лорис могла вспомнить, — это ужас и страх.

Звук печатной машинки был ясно слышен даже на проезжей части, когда Пат постучала в дверь номера 406.

— Открыто, — откликнулся Кэл, не отрываясь от машинки.

Пат вошла и, подождав, пока он допечатает страницу, справилась о делах.

— Нормально, — отозвался он с сигаретой во рту.

Пепельница, стоявшая на узком письменном столе, была полна окурков; смятые листы бумаги переполняли корзинку для мусора и валялись на полу.

— Этой ночью я закончил второй акт пьесы.

Пат заметила, что его постель даже не смята.

— Ты опять всю ночь писал?

Он пожал плечами.

— Нет, два часочка я прихватил.

Он был небрит, волосы растрепанны, однако глаза, с красными прожилками, блестели от удовольствия.

— Я уже на середине первой сцены третьего акта.

Кэл не мог заснуть все то время, пока Лорис была в коме. И в ожидании, когда она выйдет из этого состояния — если она выйдет вообще, — он начал писать. Ему было необходимо понять причины, которые толкнули ее на то, чтобы уйти из жизни. Задумавшись над этим, он вспомнил целую плеяду звезд: Мерилин Монро, Джин Себеж, Брижит Бардо, Дороти Стратон и многих других — все они были ярки, красивы, их имидж жестоко эксплуатировался, и в конце концов они были сломлены, каждая по-своему.

«Что же именно не так в обществе, которое с такой жестокостью наказывает женщину за ее красоту и сексуальность?» — подумал Кэл.

Приехав неделю назад в Лос-Анджелес, Кэл все ночи работал над пьесой в состоянии, сходном с белой горячкой. Днем они с Пат занимались тем, что искали Лорис. Когда она находилась в палате интенсивной терапии, больница отказывала им в разрешении увидеть ее. Новости, что она уже вне опасности, распространились в тот момент, когда ее тайно перевозили в частную клинику. Гриффин оставил жесткие указания: никому не позволять разговаривать с ней. Связь с ним самим все еще не была налажена.

Но они отказывались отступать. Через три дня их постоянных надоеданий главная сестра по психиатрической опеке в конце концов согласилась передать записку психиатру, наблюдавшему Лорис в частной клинике.

— От доктора Аронс пришло какое-нибудь известие? — первым делом спросил Кэл.

— Это то, о чем я пришла тебе сказать. Нам назначено свидание с Лорис на два часа.

— Боже, наконец-то! — Он поспешил выплюнуть сигарету и выскочил из-за стола.

Пат не решилась напомнить Кэлу, что, возможно, Лорис и не захочет встретиться с ним.

Проходя по дорожке мимо красиво оформленных газонов, усаженных высокими деревьями, Кэл первый произнес вслух то, о чем постоянно думала Пат.

— Думаю, мне лучше подождать здесь, пока ты спросишь ее, можно ли мне прийти.

Они вместе поднялись по ступенькам на веранду огромного здания, которое когда-то было домом одной из кинозвезд. Когда Пат уже собиралась войти, Кэл остановил ее:

— Пожалуйста, расскажи ей, как я... я хочу ее видеть.

— Я сделаю все, что в моих силах, — обещала Пат. — Но это ведь зависит и от того состояния, в котором она находится.

Пат приготовилась к самому худшему, но только мельком взглянув на Лорис, она былашокирована видом подруги и разозлилась. Ееразъярило, что Лорис так безжалостно разрушила свою красоту, за которую Пат продала бы душу.

— Боже праведный, что ты с собой сделала?

Лорис тихо усмехнулась.

— Я знаю, что выгляжу ужасно.

Она провела рукой по темному ежику — все что осталось от роскошных волос, без которых ее глаза смотрели как-то ненормально, затравленно. Ее лицо было вытянуто, белая кожа почти сливалась с повязками на руках.

— Я похожа на узника нацистского концлагеря из фильмов сороковых годов.

Ее рука упала на колени.

— Полагаю, в любом случае я имела дело с врагом, так ведь?

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Пат, подойдя к Лорис, сидящей на подоконнике.