Измены

Камера показала толпу, стоявшую за кордоном полиции; многие держали зажженные свечи.

— Согласно последним сведениям, на съемочной площадке во время работы над последним фильмом у звезды случилось нервное расстройство.

— Почему же тогда же и не отправили ее в больницу? — возмутился Кэл, а диктор, как эхо, повторил его вопрос.

— Кажется, этого не знает никто, Билл, — ответил Джуди Филдс. — Медсестра, работающая на этой фирме, ввела ей успокоительное и клянется, что ушла от нее, чтобы выпить чашку кофе, когда актриса крепко спала в своей спальне. Вернувшись, она обнаружила, что миссис Лайтон заперлась в ванной и не отвечала на ее зов. Когда взломали дверь, то нашли ее без сознания в луже крови. Лара Лайтон перерезала себе вены на обеих запястьях.

— Черт! Такое впечатление, что они не считают ее актрисой, — с обидой в голосе пробормотал Кэл.

— Они никогда и не считали ее актрисой, — напомнила ему Пат с горечью.

— Муж звезды, Гай X. Гриффин, — продолжал корреспондент, — не сопровождал свою жену в больницу. Его представитель сказал, что всемирно известного издателя журнала «Плезир» сейчас нет в городе, чтобы прокомментировать это событие. Из наших источников стало известно, что он находится на вилле одного из своих друзей в Малибу.

— Проклятый сукин сын! — Кэл ударил кулаком по ветхому картотечному шкафу, около которого стоял.

— Миссис Лайтон находилась еще без сознания от большой потери крови, когда ее привезли в приемный покой. Разрезы на ее руках зашили, сделали переливание крови, но она все еще находится в коме…

— Что он сказал? — вскрикнул Кэл, но Пат зашикала на него, боясь пропустить остальное.

— …и доктора говорят, что шансов выжить у нее сейчас пятьдесят на пятьдесят.

Камеры снова прокатились по толпе людей, когда те от радости, что их богиня жива, подняли свои зажженные свечи над головами.

— …единственное, что мы можем сейчас делать, — это ждать, ждать и молиться за ее выздоровление.

Кэл вздрогнул. Только сейчас до его сознания дошло, что Лорис жива. Его охватила жгучая радость. Он уперся руками в стену, как бы поддерживая себя, и та мука и боль, которые владели им, вырвались наружу. Он заплакал.

Пат с удивлением взглянула на него: она никогда не верила в его глубокую любовь к Лорис. Теперь сомнения исчезли. Она подошла к нему:

— Лорис вытянет, Кэл. Я уверена в этом.

— Я думал, что она умерла… Она сказала мне, что она мертва.

— Кто мог тебе сказать такое?

Кэл с трудом произнес:

— Джулия Энн.

— Зачем же она сказала тебе такую жестокую ложь?

— Потому что знала, как это разбередит мои раны. Боже, как же должна ненавидеть меня эта женщина!

— Неужели тебе потребовалось так много времени, чтобы понять это?

Пат выключила телевизор. Пока Кэл вытирал лицо носовым платком, она набрала номер телефона бюро путешествий, в котором работала ее подруга.

— Сюзан, не можешь ли ты найти мне ближайший рейс на Лос-Анджелес?

Кэл обернулся к Пат.

— Закажи и мне тоже билет.

— Подумай, ты сейчас злой и расстроенный, — уговаривала его Пат. — Почему бы тебе не подождать, пока ты немного не остынешь, не придешь в себя и не сможешь спокойно, уравновешенно решать какие-то дела? Сейчас все может кончиться тем, что ты что-нибудь натворишь.

— Я просто обязан сейчас обдумывать каждый свой шаг. На этот раз я в ладах со своими чувствами. Забронируй мне билет, Пат.

— Кэл, тебе незачем туда лететь. Эта поездка для тебя будет бесцельной. Когда Лорис выйдет из комы, ты будешь последним человеком, кого она захочет увидеть.

— Я знаю это.

Достав из кармана свою кредитную карточку, он бросил ее Пат на стол.

Пат покачала головой, затем выслушала Сюзан, сообщившую ей несколько рейсов и время вылета.

— Первый самолет из «Ла Гвардия» вылетает через девять часов. Тебе достаточно времени, чтобы заехать домой и собрать вещи?

— Давай, бери на этот рейс. Я не поеду домой. Все необходимое куплю в Лос-Анджелесе.

Пат так и не изменила своего мнения, но по настоянию Кэла заказала билеты на самолет, забронировала напрокат машину и два номера в гостинице «Холидей Инн».

Белые неясные очертания безмолвно двигались вокруг нее, поправляя одеяло, меняя капельницы, отслеживая ее жизненно важные функции, когда она в состоянии комы дрейфовала в окутавшей ее темноте, как зародыш в чреве матери. Это продолжалось уже тридцать шесть часов. Ее поклонники все это время терпеливо дежурили за воротами больницы. В конце концов боль, постоянно настойчиво пульсировавшая под повязками, вернула ее к осознанию того, кто она и что она сделала.

Ей сняли капельницу, но правый рукав больничной одежды был еще пристегнут к одеялу большой безопасной булавкой, а широкий кожаный ремень все еще крепко прижимал ее к постели.

Лорис стало интересно, где лежала ее мать, и было ли то место похоже на это. На окнах были решетки, дверь в ванную отсутствовала. Когда ей принесли обед, то дали пластмассовую ложку и, как только она закончила, сразу же все убрали. Ей сделали укол. Она даже не спросила зачем.