Измерение инкогнито

Теперь, когда она поняла, что ловушка дело рук этого существа, гнев застил ее глаза. Она открыла пасть и резко мотнула головой, пытаясь зубами достать смеющегося человека. Металл ловушки застонал от напряжения, но выдержал. Мужчина дернулся от испуга и, запутавшись в полах длинного халата, полетел на камни.

Вновь послышался смех.

— Ах, а-а-а ты смелая! Даже жалко, что придется тебя убить — с уважением сказал мужчина.

— Вы в порядке уважаемый Ганиш? — послышался встревоженный голос.

— Да со мной все нормально — ответил он.

— Можно начинать?

— Да, игрушки закончились, пора!

Мужчина в странном одеянии осторожно приблизился к драконице и, наклонив голову на бок, заглянул в ее бездонные глаза. Он с сожалением погладил ее толстую, закованную в броню шею.

— Начинаем! — громко и решительно прокричал незнакомец.

Давление на шею усилилось, теперь драконица не могла даже пошевелиться, она начала хрипеть.

— Эй, эй вы там, не убейте мне ее раньше времени! Она должна быть живой — прокричал незнакомец.

Давление немного — совсем чуть-чуть — ослабло.

Неизвестный маг достал из за своего пояса предмет, похожий на черенок от лопаты. В его ловких руках палка, круглого сечения, разделилась на две половины. Лишь самые опытные артефакторы признали бы в нем зачарованный тубус для хранения особо мощного, магического оружия. Маг осторожно достал из него кол, с какими ведьмаки охотятся на нечисть.

Штырь, длиною в два локтя, металлически поблескивал ядовитой зеленью. Яркий луч солнца отразился от его поверхности и весело заиграл, солнечным зайчиком, на неровной поверхности близлежащей скалы. Знаток боевой магии сразу бы признал в этом предмете копье Бишанга — самое известное и наиредчайшее оружие — одинаково эффективное, как против почти любой нечисти, так и против прочих магических существ.

Копье это было изготовлено из валирума — почти неразрушимого магического сплава, секрет изготовления которого был утерян с последним алхимиком, тайно умерщвленным по приказу главы гильдии боевых магов. С таким копьем, даже весьма посредственный рыцарь, мог справиться почти любой нечистью, что несомненно не было на руку боевому сообществу меча и магии — они попросту потеряли бы всю свою работу. Копье было изготовлено полым внутри, уникальным же его делало всепробивающее заклятие, в которое искусно вплели матрицу ненасытной утробы Бишанга. Будучи вогнанным в тело жертвы, оно, словно паук, высасывало из нее всю кровь вместе с астральной матрицей и жизненной силой. Лишь только душа была неподвластна копью Бишанга.

Послышался топот многочисленных ног, крепкие металлические сети опутывали когтистые лапы и крылья, в камень вбивались колья, намертво сковывая и обездвиживая драконицу.

Вдруг она почувствовала, что в ее шею, с неимоверной силой, вонзилось что-то острое, но ни дернуться, ни пошевелить, хотя бы кончиком хвоста, она уже не могла. Острая боль взорвала ее мозг. Ни когда в своей жизни она не испытывала такой ужасной боли, даже когда ее рвали на части зубы призраков.

— Где амфоры? Тащите же быстрее!!! — кричал незнакомец.

Темнокожие, оголенные до пояса люди, тащили толстые, прозрачные сосуды с узкими горлышками. Словно муравьи облепившие жука, они деловито сновали вдоль и поперек — прямо по спине драконицы. Большие бутыли несли к голове — туда, где из ее шеи торчал, глубоко вбитый в ее плоть, полый штырь. Из его свободного конца, на землю, капала тягучая, зеленая кровь.

Ганиш вцепился в толстый комель обеими руками и, расширяя рану, принялся резко раскачивать его из стороны в сторону. Нащупав яремную вену, он еще глубже вогнал острое навершие и вытащил пробку. Кровь обильно полилась из отверстия тугой струей. Драконица застонала.

Бутыли быстро наполнялись темно-зеленой, фосфорно-светящейся жидкостью — кровью драконицы.

Наполненные бутыли быстро уносили, осторожно перенося по двое, за прикрепленные плетеные ручки. Выстроилась длинная вереница людей.

Там, на выходе из ущелья, амфоры грузили на устланные мягкой соломой телеги, обкладывали свежесрубленными ветками и отправляли в неизвестном направлении.

Жизнь медленно и неохотно покидала драконицу. В ее глазах помутилось, конечности охватил холод. Мышцы, как-то очень быстро, налились свинцовой тяжестью, в ушах стоял непрерывный гул.

За краткий миг, перед ней пронеслись все счастливые годы ее детства и отрочества, она снова увидела своих родителей, своего мужа, своих неродившихся детей, которые звали ее за собой. Ей стало легко, ее душа с радостью покинула свое избитое вместилище, чтобы навсегда соединиться со своими родными.

Глава 6