Измерения, сделанные в России

Я возвращаюсь ко входу на арену, где Нерон де Лука сидит за своим столом, накрытым белой скатертью. Он председатель Совета десяти и один из тех, кто путается с ангелами. Жители Венеции впервые выбирали членов Консилио пять лет назад. Правда, «выбирали» – не совсем подходящее слово. Большинство советников купили свои места. Вместо того чтобы дальше нас убивать, ангелы заручились поддержкой некоторых влиятельных горожан, которые с тех пор управляют нашими судьбами. Наверное, мы должны быть счастливы, что Нерон не лезет в Дворец дожей. Без согласия совета в городе ничего не произойдет. Тем не менее Нерон, пока ему это позволяют остальные дела, сидит здесь, у арены, и чахнет над нашим золотом. Его серые волосы собраны в косу, подчеркивающую его тощее лицо. Он одет в костюм из легкого шелка. Мужчина смотрит на меня своими холодными серыми глазами, прежде чем передать мне деньги. У него ухоженные руки, его окутывает пронзительный запах розового масла.

После того как его избрали в Консилио, на главной площади Палаццо Муниципале, в городской ратуше, нашли старые печатные машинки. Те, которые были механическими и работали без электричества. Затем члены совета решили использовать старые добрые лиры в качестве валюты, и Венеция теперь была отделена от остальной Европы еще и экономически. Кроме того, они решили печатать только определенное количество купюр, чтобы деньги не утратили ценность. Если я правильно поняла, это было единственно верным решением за все время их правления, хотя они, разумеется, и сами получили немало прибыли. Несмотря на это, многие жители города все еще предпочитают бартерный обмен. Но у меня нет ничего, что я могла бы обменять. Только книги, которые мой отец так скрупулезно коллекционировал.

Бывают дни, когда я задумываюсь о том, почему мой отец не стал таким, как Нерон. Его семья в безопасности, у них достаточно еды, а его дочь Фелиция, с которой мы вместе учились в начальной школе, смотрит на нас, гладиаторов, свысока. Будто мы сами выбрали такую судьбу! Будто это не мы отвлекаем людей от их сложных жизненных ситуаций и развлекаем ангелов.

Я так скучаю по временам, когда наша жизнь была спокойной и обычной и мы задумывались о том, какие чикетти[9] будем есть на обед. Сегодня у меня действительно плохое настроение. Обычно я запрещаю себе вспоминать о прошлой жизни и времени, когда ангелы еще не спустились на землю. Я рада тому, что была такой юной, когда они вернулись. Воспоминания стираются из моей памяти изо дня в день, что делает мою жизнь более сносной. Но иногда мне трудно забыть о том, что раньше существовали машины, самолеты, телевизоры и телефоны. Порой мне проще принять это, потому что у меня все еще есть брат и сестра, крыша над головой, немного еды и Алессио. Мой лучший друг, моя поддержка и опора.

– Ты хорошо сражалась, – надменно говорит Нерон. – Правда, я вынужден вычесть двести лир из твоего заработка. Сэм чуть тебя не убил.

Я сжимаю руки в кулаки, как вдруг Алессио оказывается рядом со мной. Как и всегда, он ждал исхода поединка на улице. Нерон де Лука раздражает меня больше, чем десяток ангелов. Во-первых, потому что он называет ангела доверительным прозвищем, будто они лучшие друзья, и, во-вторых, потому что он всегда находит причину вычесть из гонорара бойцов часть суммы. Иногда это происходит из-за слишком небрежного наряда, иногда из-за царапины на щите, плохо наточенного меча или нарушения правил. Правда, они меняются в зависимости от настроения Нерона. Каждый знает, что он невероятно богат, но никто не хочет стать таким, как он. Мужчина и его компания правят городом под присмотром ангелов.

Они не вмешиваются в дела Нерона. Их не интересует наша судьба, им плевать на то, что Нерон превращает нашу жизнь в ад. Ангелы указали нам наше место, и мы должны им подчиниться. Все снова стало так, как это было после изгнания людей из рая. Мы в поте лица боремся за выживание. Состояния де Луки хватит, чтобы обеспечить десять семей. Моего состояния не хватает ни на что. Мою семью даже семьей назвать сложно. Очень странно осознавать это, когда вспоминаешь о том, что именно моя семья была одной из богатейших семей Италии, пока ангелы не разграбили библиотеку моих родителей.

– У тебя нет права забирать часть моего заработка, – говорю я Нерону, чувствуя, как Алессио рядом со мной напрягся. Почему я просто не могу закрыть свой рот? Возможно, я все еще пребываю в состоянии шока.

Другие люди рядом со мной замолчали: держу пари, они с любопытством глазеют на нас. И мне не нужно смотреть на них, чтобы знать, что мои догадки верны. Телохранитель Нерона подходит ближе, а я пытаюсь по выражению его лица вычислить, что он думает о моем демарше.

– Если тебе нужно больше денег, можешь прийти сражаться и завтра, – говорит он. Его бесчувственные глаза жадно сияют.

Мои колени дрожат, когда я понимаю, чего он добивается.

– Нет, – отвечаю я, потому что никогда не хожу на арену два дня подряд.