Измученные смутой времени

— Как тебе и «поручил» Скобцев, открой несколько упаковок и убедись, что там находится качественная аппаратура из Японии. Далее при Чудове наберешь по межгороду Москву, на том конце провода будут оперативники Главка под видом Скобцева, которым сообщишь, что товар качественный и надо покупать. Тогда московский оперативник, он же лжепреступный авторитет Скоба, сообщит, что через два дня в Нерюнгри прилетит человек с деньгами, и сделка состоится. Этим человеком будет оперативник Главного Управления уголовного розыска, внешность которого тебе обрисуют. Вместе с ним инкогнито в Нерюнгри прилечу и я для общего руководства по ликвидации преступной группировки. Ты подведешь оперативника ГУУР к Чудову, и во время передачи денег мы всех, включая и вас обоих, хлопнем и закроем в камеры, а похищенное изымем. Посидите в изоляторе трое суток, а потом мы вас вытащим, объяснив, что за вами заказное убийство на Украине и, мол, этапируетесь туда. Этим мы выводим Самойлова из подозрения, а если Чудов, сидя в камере, попытается узнать про Скобцева, то пусть ищет — он в бегах, найти его не то, что Чудов, милиция не может. Так что концы в воду, и Самойлов вне подозрения.

— А если Чудов проявит настойчивость и узнает, что Скобцев — это подстава? — высказал опасения Седов.

— Да не узнает, — махнул рукой Анисимов. — Кто такой Чудов для Москвы? Тьфу и растереть, там идет настоящая война преступных группировок и никому нет дела до какого-то мужлана из Нерюнгри. Короче, это не наша проблема, пусть об этом думают опера Главка. Еще вопросы имеются?

— Да. Будет суд над группировкой Чудова. Про меня и сотрудника ГУУР не вспомнят? Это я к тому, чтобы не подставить Самойлова.

— Да не бери в голову! — досадливо покачал головой Анисимов. — Оставь эти проблемы мне и операм Главка. Все будет нормально, не переживай за Самойлова, тем более он тоже не белый и пушистый, а бандюган еще тот.

— Все понял, вопросов больше нет. Разрешите идти?

— Иди. Ночь подумай, вопросы, которые появятся, запиши на бумаге, чтобы не забыть, а завтра придешь ко мне за документами прикрытия и командировочными деньгами.

6

Жуков, послушав доклад подчиненного о предстоящей командировке, понимающе покивал головой и поинтересовался:

— Задание-то архисложное, оказывается, требует полного перевоплощения и на несколько дней. Одолеешь?

— Перевоплощаться приходится не впервой, так что спокоен, — с уверенностью ответил оперативник. — Понимаю, что предстоит несколько дней побыть в шкуре «быка», бандита, но я готов к этому.

— Все, оставшиеся два дня на работу можешь не приходить, а готовься к выполнению задания, настройся, выучи родной Чехов, Москву, хотя за один-два дня это сделать невозможно, — распорядился руководитель и с улыбкой добавил: — Думай как преступник, выражайся как браток и, вообще, полностью вживайся в роль бандита, только не переусердствуй, чтобы мы вовремя смогли вернуть тебя к нормальной жизни, а то придется посадить.

Посмеявшись над шуткой, Седов хотел было покинуть кабинет начальника, но тот, подойдя к нему, крепко обнял его и напутствовал:

— Береги себя, ты нужен нам здесь, на своей работе. И не забывай, что тебе предстоит найти убийц своего друга и его жены. Пусть эти мысли помогают тебе в трудную минуту.

Расчувствовавшись от воспоминаний о Диме и Варе, Седов, вернувшись в кабинет, набрал номер телефона Вахрушевых. Трубку подняла мама Дмитрия и с придыханием спросила:

— Что-то случилось? Есть какие-то вести?

— Пока никаких, Галина Кирилловна, просто давно не звонил вам, — ответил опер, невольно бросив взгляд на часы, которые показывали одиннадцать вечера. — Извините за позднее беспокойство, я уезжаю в командировку.

— Валерий, я целый день думаю о тебе, и ты вдруг звонишь на ночь глядя, я и подумала — что-то случилось.

— Хотели мне что-то сказать? Попросить о чем-то?

— Да, Валерий, хотела сказать… — всхлипнула женщина. — В последнее время они постоянно приходят ко мне во сне.

— Кто «они»? — спросил опер, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок. — О ком вы говорите?

— О Диме и Варе.

— Такое бывает. Если постоянно думаешь о ком-то, то он обязательно снится человеку, — как мог, успокоил Седов Вахрушеву.

— Но они приходят осязаемо. Снятся мне, снятся, открываю глаза, а они стоят предо мною, взявшись под ручки. Протягиваю им руки — они пропадают.

«Умом тронулась, что-ли? — тревожась, подумал он. — От такого горя не мудрено и свихнуться. Надо бы ее проведать…»

Окончательно решившись, что женщину надо посетить именно сейчас, он спросил:

— Галина Кирилловна, вам удобно, если я сейчас приду? Хочу поговорить с вами с глазу на глаз.

— Если тебе не трудно, то приходи, — разрешила хозяйка. — А пока я поставлю чайник.

Вахрушева встретила оперативника грустной улыбкой и пригласила на кухню:

— Посидим за чашкой чая, я приготовила тебе поздний ужин. Небось еще не ужинал, а, Валерий?

— Да, не успел.

— Вот и поешь у меня — я сегодня приготовила борщ, все со своего огорода. Мы тут с Зинаидой Евгеньевной все лето занимаемся огородничеством.