Изначальные

Ноги затекли от долгой поездки, и когда её бравые защитники решили встать на ночлег большим лагерем в чудной дубраве, княжна направилась прогуляться вдоль обоза, внимательно разглядывая собравшихся. Витязи и ратники готовили ужин, некоторые собирали хворост для костра, дружелюбно поглядывая на обитателей леса, но были и те, кто откупоривал крынку с хмельным медом.

«Видать, в ночной караул не заступать. Раз так, пусть отдохнут», – подумала княжна.

Служба у воинов словян не легка. Витязи постоянно перебрасываются из одной части страны, названною «Просторными Землями», в другую, будь то борьба с разбойниками или война с захватчиками. У ратников тоже не сахар, они ежегодно ратируются по приграничным гарнизонам, поэтому нахождение в центральных округах, каким является Ярилгород – столица всех земель словян, расценивается ими как некий курорт.

«Вот и пусть радуются миру», – Аппелагея улыбнулась своим мыслям, затем сойдя с дороги, сорвала голубую Лучезарку. Вдохнув аромат древнего соцветия, княжна с восторгом для себя поняла, насколько дивно это создание великого творца, и какую чудную красу вложили старые боги в лучезарное растение.

– Держи, – передала Аппелагея цветок повитухе, – этот сгодится для обезболивающего снадобья.

С недавнего времени супруг, великий князь Просторных Земель Святослав Слович, обязал брать повитуху во все поездки, и это было нормально в её-то положении, беременность хоть и протекала достаточно легко, но кто его знает, что случится завтра. Аппелагея медленно пошла дальше, бережно поглаживая свой чрезмерно большой живот. Малыш тут же почувствовал прикосновение матери и шевельнулся.

– Уже скоро, – сказала она, успокаивая егозу. – Скоро.

Если волшебники Чудо-камня не ошиблись, чего до сего времени не случалось, то на этот раз двойни не будет. Ранее Аппелагея радовала мужа только двойняшками, Градимиром и Ладой, Волибором и Владимиром, но этот пострел своей подвижностью в материнском чреве даст фору всем четверым!

Она остановилась.

Нет, лишь троим.

Грусть печаль сковала душу княжны, когда воспоминания об утерянном семени коснулись материнского сердца. Владимир, третий сын убитый двумя лиходеями сразу после рождения, чуть не стал той пропастью, которая разрушив августейший брак, ввергла бы Аппелагею в пучину отчаянья и бездонной тоски. Однако муж, горевавший не меньше её самой, проявил настолько сильную волю и окружил Аппелагею такой всепоглощающей любовью и терпением, что княжна, со временем, всё же приняла это испытание от старых богов и стала жить дальше с любимым человеком. Но сейчас и в эту самую минуту горе вновь, словно это произошло лишь вчера, всколыхнуло материнское естество, а сопровождавший Аппелагею командир велизарной сотни Сарион, напрягся.

– Моя госпожа с Вами всё в порядке? – спросил он, почувствовав перемену в недавно умиротворённом настроении, монаршей особы.

– Да Сарион, все хорошо. Это не плотская боль, а душевная.

Озадаченный сотник, поклонился и, отправив повитуху готовить отвар, остался с княжной наедине.

 Сарион преданный друг Словичей и далеко не дурак, к тому же являясь велизарным воином-магом, он проявлял не только чуткость, достаточно редкое качество для воинов, но и сопереживание. Она догадывалась, что за маской преданности и юмора, кроется нечто большее и Сарион искренне любит Словичей как свою собственную семью. Впрочем, нужно отдать должное этому вояке, даже если отбросить его, мягко говоря, пёстрое прошлое в качестве кудесника по имени Аронис, ведь будучи лишь деревенским драчуном, то Сарион без посторонней помощи смог взрастить в себе велизарность и по праву заслужить пост главы элитного подразделения словян – главы «Велизарной сотни». А это, скажу я вам, уже другой уровень мастерства и силы, чем у светочей или адептов Чудо-камня, недаром муж назначил его своим личным телохранителем. Супруг разглядел в юном воине-маге, только-только давшем обет Чудо-камню «Служить, мечем, а не магией», силу не адепта, но могучего волшебника и верного друга, теперь Сариону вверялось самое ценное, что есть у князя, ему доверялась семья.

Аппелагея пристально взглянула на велизарного, тот мялся, собираясь потолковать на неудобные темы, пришлось ободряюще улыбнуться, и словно почувствовав её расположение к тайной беседе, Сарион решился и тихо спросил:

– Вы опять вспомнили о Владимире?

Да, велизарный сотник всегда бьёт в самую суть, от него не скроешь смятение и муки, но с кем тогда разговаривать как не с другом? Муж далеко, и прибудет лишь к рассвету, а более она никому, кроме верховного старца Светозара, разумеется, не собирается изливать душу, в данный момент во всяком случае.

– Как о таком горе можно забыть? – с болью в голосе ответила Аппелагея. – Потерять сына это тяжелая ноша, коя останется с тобою до конца дней.

Велизарный предпочёл промолчать, чтоб не развивать далее эту тему, что в принципе было на него не похоже, но она все же продолжала помнить.

Старые поверья гласят: