Изнанка

– Теряются что ли? – не понял я.

Бабуля крякнула с раздражением, мой очевидный скепсис, похоже, ее не обрадовал.

– Это как сказать, – произнесла она. – Там всего леса с десяток верст. Будешь прямо идти – всё одно куда-нибудь выйдешь. А не выходят. Куда, спрашивается, деваются?

Во круг темно, но даже так я увидел, как бабка на ходу обернулась и внимательно, как сова, посмотрела на меня.

Я пожал плечами.

– Да хрен… в смысле, кто их знает. Может и выходят, просто об этом никто не сообщает.

– Думай, что хошь, – усмехнулась бабка глухо, – думай, что хошь…

Думать мне об этом не хотелось, поскольку все мысли какие-то мрачные и неприятные, да еще эта песня в голове про охотника-людоеда. Бабка тоже, как на зло замолчала – идет, сопит, перешагивает в темноте только ей заметные кочки.

Стоило вообще-то прикинуть, как добираться обратно. Ясное дело, даже при свете обратного пути я не найду, а ночью – даже думать нечего. Придется напрашиваться на ночлег. Перспектива оставаться на ночь у этой бабки не радует. Как и то, что моя тачка осталась на дороге. Успокаивает только то, что она сломана, и угнать при всем желании не получится. А эвакуатору я буду только рад – дорого, но хотя бы вытащит ее из этих дебрей.

Мне показалось, идем мы часа два, видимо, с непривычки. Фанатом спорта я никогда не был, а для перемещения выбирал сначала общественный транспорт, а теперь машину. Но бабуля вдруг сказала бодро:

– Во, говорила ж, быстро дойдем. Вон, гляди, хатка моя. На краю деревеньки? Видишь?

Как раз в этот момент мы вышли на поляну, где видимость значительно лучше благодаря звездам. Передо мной действительно затаилась деревенька с темными холмиками домов в количестве пяти штук. В окне самого дальнего слабо желтеет свет, по всей деревне стоит стрекот сверчков, от летя тянет влагой и запахом свеже вскопанной земли, скорее всего, кабаны постарались.

– О, видал? – пробубнила бабка. – Николаич не спит. Дармоед плешивый. Пойдем, корзинка-то тяжелая. Поди умаялся.

Усталости я особо не и спытывал, чего не скажешь о напряжении, но между вариантами торчать здесь и зайти в дом, выбрал второе.

Преодолев заросли травы по пояс, мы добрались до дома бабки. Ступеньки крыльца подо мной жалобно скрипнули, как и дверь, которую открыла старуха. Значит, здесь давно никто и ничего не чинил. Едва я шагнул следом за ней в темноту дома, в лицо пахнуло запахом свежих веников и капустных щей.

– Где тут… – засуетившись проговорила бабуля, – свет… сейчас зажгу… ага, вот.

Скрипнул вентиль и комната тут же осветилась громадной керосиновой лампой посреди стола, а я обнаружил себя в довольно скромной и аутентичной комнате. По сути, вся комната и есть дом, с права во всю стену беленая русская печка, самая настоящая, с заслонкой и поддувалом. Впереди под окном какие-то сундуки, слева, стол с этой самой лампой и две широкие лавки, на которых спокойно уместится взрослый мужик. При этом по стенам и потолку развешаны пучки трав, веников, опять же.

Я присвистнул.

– Ого. Тут прям как в доме бабы… гм, куда корзинку ставить?

– Не свисти, – посоветовала бабка, – денег не будет. Грибы ставь на стол, вон туда.

И кивнула в сторону.

Не разуваясь, я пересек комнату и водрузил грибы на столешницу. Всё, миссия выполнена.

– У вас розетка есть? – поинтересовался я, помня про телефон, который всегда надо держать заряженным.

– Розетка? – не поняла бабуля.

– Ну да, – пояснил я, – чтоб мобильник не сел. Не знаю, когда до зарядки доберусь. Пауэр бэнк дома оставил.

Бабуля, кажется, из моих слов поняла только глаголы – её брови задумчиво сдвинулись.

– Нема розетки у меня, – протянула она. – Электричества не держу. Все по старинке. Огонь, очаг, керосинка, вот.

Как бы в подтверждение словам, она кивнула на лампу с почерневшей от копоти колбой. Я вздохнул – придется потерпеть без цивилизации еще немного. Всё равно сеть не ловит. На всякий случай достал телефон, проверил – действительно не ловит. Хотя батареи еще половина и до сих пор работает в качестве фонарика, о котором я забыл, пока ломился в потемках. Нервишки.

– Как выбираться-то из вашей глухомани, бубуль? – поинтересовался я, оглядывая лишенные признаков электропроводки стены.

Кивая на печку, бабка ответила:

– Ты это, вот что. Ложись на полати, там тепло. А завтра решим, куда тебя девать. Ты парень хороший, коли взялся помочь старухе среди ночи.

Прозвучало это как-то двусмысленно, но деваться некуда. Обратно ночью лезть через лес – заблужусь. Это бабка все кусты наперечет знает, а я нет. Остаться здесь логично, хоть и не сильно хочется.

Тяжко вздохнув, я молча забрался на полати между печкой и стеной, предварительно постелив себе выданное бабкой постельное, и свернулся клубком. Снилось мне что-то безумное и дикое, что не удивительно с учетом моего тупого поступка. Какие-то люди, лес, эта сама бабка, эвакуатор, почему-то запряженный то ли лошадьми, то ли кентаврами. В общем, классическая ересь после тяжелого дня.