Изнанка

Они прошли по коридору, оставив по правую руку авиа– и железнодорожные кассы, а также сине-белый короб банкомата, по левую – стеклянный аквариум опорного пункта полиции. Всё выглядело так, как будто несколько минут назад здесь кипела жизнь, толпы пассажиров ходили по коридорам, кто-то покупал билеты на поезд или самолёт, а кто-то стоял в очереди, чтобы получить деньги с карты, и за всем этим наблюдали бдительные стражи порядка. А потом вдруг все они в одно мгновение исчезли, и погас свет. Ни пыли, ни разгрома, вся обстановка на своих местах. Это пугало Андрея ещё больше, чем если бы они шли по давно заброшенным туннелям, дышащим затхлостью и тленом.

Через тридцать-сорок шагов, разделённый стальными стойками на два прохода коридор под прямым углом свернул налево. Они спустились ещё немного вниз по короткой – всего в несколько ступеней – лестнице. Справа у стены стоял стенд с газетами и журналами, но маленький раскладной стул был пуст, продавца не было. Милавин мазнул лучом фонаря по заголовкам газет и, прикинув в уме даты, определил, что большинство из них изданы сегодняшним числом. От осознания этого по спине побежали мурашки. А в следующее мгновение он зашипел от боли и остановил всю процессию.

– Стоп!

– Что? – Иван в этот момент высветил с правой стороны приоткрытую дверь, на которой висела табличка «Полиция».

– Кольцо. Оно опять сжалось.

Поводырь коротко смерил его взглядом, потом посмотрел на Сашку.

– Ты что-нибудь чувствуешь?

Девочка покачала головой.

– Нет.

– Я тоже. Значит, идём дальше.

– Но кольцо…

– Андрей, – перебил его Иван, – мы в метро. Здесь опасно – это каждый понимает. На Боровицкую нам нельзя, наверх – тоже. Значит, идём вперёд. Без вариантов.

– Там что-то есть, – упрямо откликнулся Милавин, не двигаясь с места.

– И что ты предлагаешь? – голос напарника прозвучал резко, отрывисто, нервно.

Андрею не нашлось, что сказать. А что он мог предложить… Не сидеть же на месте, ожидая, кто первым из местных обитателей подберётся и сожрёт их…

– Надо быть осторожней, – наконец выдавил он, сам понимая насколько глупо и беспомощно это звучит.

– Договорились, – Поводырь совершенно серьёзно кивнул ему и снова двинулся вперёд.

– Саша, будь рядом, – сказал Андрей, хотя девочка и так не отходила от него ни на шаг.

Они преодолели ещё несколько метров, тут Сашка остановилась и вскинула голову, прислушиваясь.

– Что это?

Милавин и сам уже уловил, едва различимые, шорохи и мелкий дробный перестук, где-то совсем рядом.

– Иван, слышишь?

Поводырь не ответил, но судя по тому, как заметался луч его фонаря, обшаривая пол и стены коридора, он тоже услышал. Андрей обернулся назад, однако в круге света оказались все те же газетные стойки и приоткрытая дверь.

– Как будто насекомые, – прошептала Сашка.

– Здесь не может быть насекомых, – решительно отрезал Иван.

– Тогда что это? – Милавин был согласен с дочерью, ему эти звуки тоже больше всего напомнили возню целой кучи членистоногих, каких-нибудь сороконожек или жуков.

Поводырь перестал крутиться, теперь просто стоял и тоже прислушивался.

– Хрен его знает, – в конце концов, сплюнул он и всё-таки добавил: Пошли дальше.

– Дальше?!

– Андрей, нам некуда возвращаться. Остаётся только идти вперёд.

Осторожным кошачьим шагом Иван продолжил путь. Милавин стиснул зубы, взял автомат наизготовку и, подтолкнув Сашку в спину, двинулся следом. Медленно, но неотвратимо они приближались к источнику звука, шорохи становились всё громче. Теперь уже не приходилось прислушиваться, чтобы различить их, они стали навязчивым фоном. Кольцо стальной удавкой затянулось на безымянном пальце, но Милавин уже не обращал внимания на пульсирующую боль, тщетно стараясь отыскать источник звука.

Ещё несколько ступеней и вот они втроём спустились на платформу. Шелест был вокруг них, точно они оказались в гнезде насекомых. Однако сколько Иван не водил фонарём по сторонам, высветить ему удалось лишь пустую станцию, облицованную жёлтой и коричневой плиткой, да лестницу перехода в середине платформы.

– Папа, – Сашка осторожно тронула Андрея за локоть, – они наверху.

Поводырь тоже услышал, оба мужчины почти синхронно вскинули автоматы, направив лучи света в потолок. Он шевелился. Сотни вытянутых покрытых блестящей серой слизью гусениц в руку взрослого человека длинной, перебирая крошечными лапками, ползали по покатому арчатому потолку между стеклянных плафонов люстр. Где-то по одной или две, где-то целыми клубками в десяток тварей, но они заполонили всю верхнюю часть станции. Вот одна из гусениц, оказавшись на свету, выгнулась всем телом и развернулась к наблюдателям. Верхнюю часть морды твари заменяло болезненно бледное человеческое лицо со слепыми, затянутыми белёсой плёнкой бельмами глаз, а вместо скул, рта и подбородка шевелились скрюченные муравьиные жвала.

Сашка пронзительно закричала, не помня себя от ужаса. Этот крик выдернул мужчин из оцепенения.

– Спрыгиваем на пути! Быстрее! – успел скомандовать Иван, но было уже поздно.