Изнанка

– Вот так, – проводил его взглядом Большак, потом повернулся к пленнику. – Ну что, вспомнил, как твоего другана звать?

– Нет, – Андрей чуть наклонил голову, ожидая удара. Стало понятно, что вожак людоедов далеко не всегда болтливый и улыбчивый.

– Ну, как хочешь, – Большак только пожал плечами. – Потом ведь сам просить станешь, только поздно уже будет.

Он, похоже, потерял к пленнику всякий интерес, сидел себе и неторопливо курил, наблюдая, как струйка дыма уходит в серое небо. Милавин тоже не горел желанием общаться. Тупая головная боль измотала его, поэтому он закрыл глаза и постарался не шевелиться. Большак, скорее всего, предложит Ивану обменять пленника на автомат. Понятное дело, Поводырь на это не согласится. Автомат – это его единственный шанс вырваться из западни. Милавин лишь надеялся, что у Ивана хватит смелости и милосердия, чтобы застрелить пленника, а не оставлять его живым у людоедов в руках.

– Ладно, пошли, – Большак растоптал окурок и поднялся. Он ухватил Андрея за шкирку левой рукой и дёрнул вверх, заставляя встать на ноги. Вспышка головной боли ослепила Милавина, у него вырвался стон.

– Давай-давай, шевели ластами, – подбодрил его людоед.

Несколько метров он буквально протащил пленника за собой по асфальту, потом Андрей всё же сумел собраться и начал сам перебирать ногами. Все силы уходили на то, чтобы не потерять сознание и успевать шагать следом за людоедом, о том, чтобы запоминать дорогу или просто смотреть по сторонам не могло быть и речи. Когда же они, наконец, остановились, Милавину потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и сфокусировать взгляд.

Сперва ему показалось, что он снова стоит перед памятником на Болотной площади, его окружал десяток гротескных исковерканных человеческих фигур. Лишь пару секунд спустя, когда окончательно развеялась мутная пелена, он понял что видит людоедов. Издали и если не присматриваться, их можно было принять за обычных людей, но вблизи произошедшие изменения становились очевидны. Они не походили друг на друга, каждого из них исказило по-своему: сине-серая вздувшаяся изнутри кожа, как у давнишнего утопленника; выкаченные, распирающие веки, налитые кровью глаза; сутулые плечи и по-змеиному мягкая подвижная шея; огромная пасть, разрезающая лицо от уха до уха. Все вместе они выглядели как чудовищный парад уродов, будто сошедший с картин Иеронима Босха. Вооружённые в основном дубинами, топорами и копьями – охотничьих ружей было всего два – людоеды стояли посреди переулка и смотрели на пленника, которого привёл Большак. Милавину не понравились их взгляды, слишком много было в них голода и злобы. Среди прочих он заметил уже знакомых Фрица и Зубка.

– Ну и где он? – спросил Большак, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Он там во дворе, – тут же засуетился Фриц. – Ты как сказал, я тут же парней отозвал. Там только трое с огнестрелами следят, чтоб не сбежал. Ещё двое с той стороны дома.

– Где во дворе? Толком покажи.

– Ща покажу.

Фриц подвёл их к входу в очередной дворик. Детская площадка, парковка, лавочки в тени разросшихся лип, всё как обычно. Хотя нет. Не без злорадства Андрей заметил два трупа, один на детской площадки возле горки, другой около автомобиля, стоящего на парковке.

– Вот здесь за углом – ещё нормально. А дальше он почти весь двор кроет. Вон из того подъезда, – объяснил Фриц, размахивая руками.

– Ясно. Вали отсюда.

Дождавшись пока подручный отбежит к остальным, Большак покрепче ухватил Милавина за шкирку и заорал во всю мощь своего баса.

– Эй! Солдатик! Хватит палить! Разговор есть!

Он выждал несколько секунд. Ему никто не ответил.

– Слышь! У меня тут твой дружок – Андрюша! Живой и здоровый, пока что! Хочу его обменять!

«Давай, Иван, – мысленно поторопил напарника Милавин. – Попроси его показать заложника. И как только я окажусь на линии огня, закончи всё одним выстрелом. У тебя ведь оптика, ты не промахнёшься».

– Покажи! – как будто услышав его мысли, выкрикнул Поводырь откуда-то из глубины подъезда.

– О! Пошёл разговор! – обрадовался Большак. Он сгрёб Андрея в охапку и, прикрывшись им как щитом, высунулся из-за угла.

«Давай, Иван! Один выстрел», – едва не закричал Милавин.

Но выстрела не последовало. Несколько секунд напряжённого молчаний, а потом Большак снова затащил его за угол.

– Ну что?! Убедился?!

– Ты же сказал, он жив! А тут вся башка в крови! Мертвеца мне впариваешь!

– Да живой он! Чуть помяли – пока ловили! Всего делов! – Большак встряхнул Андрея левой рукой, будто тряпичную куклу, – Скажи ему, что живой. Ну!

– Я живой, Иван! – хрипло выкрикнул Милавин и тут же сморщился от новой вспышки боли, что полыхнула в голове.

– Громче давай!

– Живой я!!!

– Слышу! – откликнулся Иван. – Что на обмен хочешь?

– Я подойду! Чё орать-то зазря! Не стреляй!

– Давай!

Большак снова вытащил Милавина из-за угла и повёл в сторону подъезда. Андрей ждал спасительного выстрела. Шаг. Ещё один. Вот сейчас будет выстрел… Но Поводырь не стрелял.

«Нужно вырваться и побежать, – подумал Андрей. – Иван прикроет. А если нет, то убьют людоеды. В любом случае всё закончится».