Изнанка

– На да. Или настрой душевный или эти… э-э-э эмоции, называй, как тебе ближе, – ей понадобилась пара секунд, чтобы подобрать современное слово. – Когда разум освобождается от памяти, остаётся лишь дух – ты уходишь… Куда? Тут всё зависит от того, что ты чувствуешь, если злобу, страх и прочее, то говорят, что ты спускаешься на нижние слои, где полно таких же, как ты. Если же чувствуешь благодарность, восторг и прочую ерунду, то, вроде как, отправляешься в верхние слои.

– Вроде как? – Милавин уцепился за неуверенность в её голосе. – То есть ты не знаешь, правда ли это?

– В верхних слоях я никогда не была. Да и делать таким, как я, там нечего.

– А внизу как?

– Мрачно. И чем спускаешься ниже, тем меньше остаётся от человечьего вокруг. А твари становятся всё злее и голоднее.

– Понятно. Получается что-то вроде рая и ада.

– Выходит так. Только вместо демонов и ангелов господних всего лишь люди, которые пришли туда раньше тебя.

– А ты, значит, можешь путешествовать туда и обратно. Как?

– Так я тебе и сказала, – снова хихикнула девушка. – Есть тропки. Но чтобы ходить по ним, нужно сперва отречься от законов живых. Вот стая наша легко обходится без оружия, без снаряжения, припасов и прочего барахла, ведь мы знаем, что ничего этого нет. И ты уж мне поверь, мало кто из местных, даже на нижних уровнях, захочет с нами силой меряться.

Морошка взяла торжественную паузу и, молчавший до сих пор, Иван решил вступить в разговор.

– Как мозги? – усмехнулся он, обращаясь к Андрею. – Ещё на месте или уже осыпались?

– Вроде на месте, хотя и треснули поперёк, – тоже улыбнулся он, однако не сдался и продолжил разговор. – Получается, здесь, на Изнанке, можно обходиться без всякого снаряжения, нужно только отказаться от того, что ты жив?

– Верно. Ты не только сможешь избавиться от своего барахла, но и станешь много сильнее и могущественнее, чем сейчас.

– Заманчиво, – особенно Милавину понравилась идея сбросить этот дьявольски тяжёлый рюкзак.

– Да уж, – согласился Иван, но тут же предупредил: «Только не ведись на всю эту фигню. Откажешься быть живым, и я не смогу вернуть тебя обратно. Придётся тебе искать собственный проход. А это совсем не просто».

– Не просто, – Морошка не стала с ним спорить. – Но тропки тоже есть.

– Ну, не знаю, – после пары секунд раздумий высказался Андрей. – Я бы сказал, что рюкзак за спиной и автомат на шее не самая большая цена за возможность спокойно вернуться домой. А что касается путешествия на нижние слои, то, по твоим же словам выходит, удовольствие это очень сомнительное.

– Согласна. Тебе-то там делать нечего, – кивнула ему девушка. – А вот кое у кого там сын потерялся.

Иван вдруг дёрнулся, как от удара, и встал посреди дороги, развернувшись лицом к Морошке. Остальным тоже пришлось остановиться.

– Какой сын? – удивлённо спросил Андрей.

– Неважно, – бросил ему Иван, и тут же придавил Морошку бетонной тяжестью своего взгляда. – Много болтаешь!

Волчья Невеста ничуть не смутилась, только улыбнулась, глядя ему в глаза.

Поводырь коротко и невнятно ругнулся, поправил автомат на груди и двинулся вперёд, широким размашистым шагом. Намного быстрее, чем прежде.

– Что это значит? – обратился Милавин к девушке.

– Он тебе не сказал? – она взяла его под руку и потянула вперёд, они пошли следом за Иваном. – У нас же тут сапожник без сапог.

Её циничная улыбка показалась Андрею омерзительной.

– У него есть сын?

– Да. Ваня водит сюда туристов, помогает им найти своих близких, но сына родного найти не может. Хотя очень силится.

– Давно?

– Да уж почитай года два как ищет.

Сейчас Милавин с удовольствием бы помолчал и обдумал всё, что услышал, но Морошка прекращать разговор не собиралась.

– Ну, а ты кого потерял?

– Свою дочь.

– Сашка, да? И сколько ей лет?

– Девять… нет, одиннадцать. Уже одиннадцать, – поправил сам себя Андрей. Девять лет было его дочери, когда она последний раз смеялась.

– Красивая девочка?

– Очень. У неё голубые глаза и каштановые волосы…

* * *

Обедать они расположились в сквере, что у Сухаревской площади, через дорогу от института имени Склифосовского. На открытом месте чувствовался холодный, хоть и не слишком сильный ветер, и Андрей предложил укрыться в каком-нибудь переулке, добавив, что тут они «у всех на виду». Но Иван ответил, что ветер можно и потерпеть, а местные твари предпочитают подкрадываться и нападать из-за угла, поэтому открытое место в самый раз, чтобы спокойно пообедать.

Милавин не стал спорить, с удовольствием сбросил рюкзак на скамейку и по указанию Ивана принялся нарезать колбасу и хлеб, кроме того, он вскрыл банку паштета, а также упаковку плавленого сыра. Иван тем временем взялся вскипятить воду для чая. Он использовал походную газовую горелку, которая вместе с баллоном газа, шлангом и небольшим котелком нашлась у него в рюкзаке.

– Ты чай будешь? – спросил он Морошку, наливая воду из пластиковой бутылки в котелок.

– Угощаешь? – девушка, не принимавшая никакого участия в приготовлениях, оторвалась от очередного разговора с волками.

– Конечно.

– Тогда буду.