Изнанка гордыни

— Что вы на меня так смотрите, сеньора? Пытаетесь применить магию, чтобы я рассыпался прахом?

— Я твоя пленница?

— Пленница? Нет, конечно, — это предположение показалось даже оскорбительным. — Что за причудливые фантазии? Разве я тебя связал или набросил на голову мешок? Разве мы не сидим в людном трактире?

— Тогда зачем ты взял меня с собой?

— Просто решил помочь. Путешествовать в одиночку для женщины небезопасно. Но если хочешь избавиться от моего общества, достаточно просто намекнуть. Не имею привычки навязывать благодеяния. Будь осторожна, разеннские дороги, тем более на границе меж герцогствами, небезопасны, — я поднялся.

— Куда ты?

— Мне не нравится в этой дыре. Думаю поискать гостиницу поприличнее. Но ты можешь остаться, если хочешь.

Если Франческа не дура, будет играть по моим правилам. Я не собирался тащить девушку за волосы до родительского дома, выслушивая всю дорогу, какой я подлец и мерзавец.

Успел дойти до двери, когда она все-таки не выдержала:

— Погоди!

— Вы что-то еще хотели, сеньора?

— У меня нет денег, — выдавила она. — Кошелек остался у Лоренцо.

— Это твои проблемы, дорогая. Хочешь, чтобы я оплачивал еду и комнаты, а заодно защищал тебя от нежелательного внимания — едешь со мной. Нет, так нет. Тебе решать.

Она могла отказаться. Что-то в ее лице говорило, что она точно откажется, но, похоже, девчонке пришла в голову какая-то мысль, потому что лицо ее прояснилось, а затем она взглянула сверху вниз и высокомерно процедила:

— Хорошо.

Но тут уже я решил развлечься:

— Что значит «хорошо» в контексте нашего маленького спора, сеньора? Озвучьте, будьте любезны.

И так было ясно, но хотелось услышать это из ее уст. Имею право на маленькие радости, раз уж я сегодня такой хороший и бескорыстный.

Франческа скривилась, словно я заставил ее съесть лимон:

— Хорошо, я поеду с тобой.

— Разве так просят? Немного уважения и вежливости. Попробуй еще раз.

Она не устроила спектакля с выцарапыванием глаз или оскорблениями. Смиренно опустила взгляд и попросила взять ее с собой. Как подменили. Куда только подевалась дикая кошка, что была здесь пятью минутами раньше?

— Тогда пойдемте искать гостиницу, сеньора.

И чем я недоволен? Разве не этой покорности я только что добивался?

* * *

Герцог Рино оказался еще нестарым мужчиной. Его голову, с ежиком темных, вопреки разеннской моде коротко остриженных волос, украшали глубокие залысины. Уши забавно оттопыривались, однако внимательные глаза цвета стали и бульдожья челюсть скрадывали комическое впечатление. Невысокий, гладко выбритый, плотный, больше за счет мускулов, чем жира, он умел заставить считаться с собой одним своим присутствием.

О нем говорили, как о мудром политике, сумевшем укрепить изрядно расшатавшееся после череды неудачников, пьяниц и дураков герцогство. Он слыл человеком жестким и даже порой жестоким, но нельзя было отрицать, что Умберто Рино — дар для своей земли. За двадцать лет, что герцог цепко держал в руках символ власти, Рино из нищего, обложенного данью края расцвело в мощный, лишь номинально находящийся под протекторатом Разеннской империи, округ. В основном, конечно, за счет торговли местными винами и красильням вдоль русла Эраны.

Со слов моего брата Мартина, отношения между Рино и Разенной напряжены, как никогда. Он даже предрекал войну, которая, скорее всего, закончится для герцогства печально, но пока все было тихо, и край процветал.

Сейчас, мы с Франческой стояли в приемной зале замка Кастелло ди Нава, перед полноправным хозяином окрестных земель.

И он выглядел не слишком-то счастливым.

Стоило нам предстать перед герцогом, как девица пыталась меня оговорить, обвиняя в разбойном нападении и только что не насилии. Я запоздало понял, что именно ради этой возможности она поступилась гордостью и согласилась вернуться домой в моем обществе.

Ну а с чего бы мне ждать иного? Она хотела мести и была в своем праве. Хорошая попытка. Не вина Франчески, что герцог был слишком зол из-за побега, поэтому с первых же слов грубо велел дочери заткнуться и дальше слушал только мою версию событий.

— …Лоренцо ударил меня по лицу, я убил его за это. А позже, узнав, что Франческа — ваша дочь, решил оказать вам услугу и препроводить сеньориту… то есть, простите, сеньору, домой, — закончил я свой рассказ и слегка поклонился.

— Сеньора, значит? — тяжело спросил герцог и посмотрел на дочь в упор. — Ясно.

Потом, после паузы:

— Что же. Брака с Альваресом не будет, ты добилась своего. После такого… кому ты нужна, потаскуха? — и вдруг закричал, теряя контроль. — Вон! Убирайся!

Девушку как ветром сдуло. Рино грузно откинулся в кресле и прикрыл глаза. Я дал ему пару минут, потом демонстративно откашлялся.

— Ты? — в голосе правителя слышалось глухое ворчание. Так озлобленный пес предупреждает, что к нему лучше не подходить. — Ждешь награду?

— Вообще-то нет, ваше великолепие. Я здесь, можно сказать, по делу. У меня для вас рекомендательное письмо от его величества Ансельма Третьего.

Он принял из моих рук свиток и хмыкнул над сломанной печатью.

— Ты читал его?

— Трудно было удержаться. Грешен, страдаю любопытством.