Изнанка мести (СИ)

– Может его любовь давит? Знаешь, что он тебя любит, а ты его нет.

– Может быть. Но как заставить себя полюбить? Я ведь хочу его любить! Хочу! Он достоин!

«Не надо тебе его любить», – хотела сказать Вика, но сдержалась.

– Не знаю. У меня с этим проблем не было. Моя проблема – как разлюбить.

Они помолчали, потому что каждая думала о своем. Ольга взяла туфельку на небольшом каблучке – она не любила высокие шпильки – и присела на диванчик. Принялась расстегивать сапожки.

– Тебе надо заставить его похудеть, – наконец сказала Вика.

– Зачем?

– Тогда он станет тебе нравиться.

– Во сне, – буркнула Ольга и покрутила носочком.

– Ну ладно, это была просто теория, – Вика не хотела вдаваться в подробности. Выбор Ольги ей не очень понравился, она покачала головой: – каблук грубоват.

– Я вся превратилась в слух, – посмотрела настойчиво Ольга, переобуваясь обратно.

– Ты ведь знаешь, что …

– Женщина любит глазами? – насмешливо вставила Оля.

– Нет! Подожди! – Вика предостерегающе склонила голову. – Тем более, женщина – ушами, а мужчина – глазами. Короче, вся лабуда, типа по одежке встречают и бла-бла-бла. Вот когда мы выбираем машину, смотрим на внешний вид. Увидели на дороге – симпатичная! Смотрим, какие у неё лошади, движок, безопасность и всё остальное. Если машина кажется уродливой, даже если она разгоняется до сотни за секунду – не купим.

– Я никогда не выбирала машину.

– А твой Мерс? – удивилась Вика. Ольга с недавних пор каталась на Мерседесе-кабриолете глубокого красного цвета, оттенок которого Вика определяла для себя как багровый.

– Зуев подарил, не спрашивая.

– Я думала, вы вместе выбирали. Ладно. Другой пример, одежда. Опять смотрим внешне. Нравится или нет. Не нравится фасон, хоть из золотых нитей она будет или чистого льна – не оденем. Согласна? Туфли – аналогично. Да любая вещь изначально должна радовать глаз. Интерьер, ландшафт, коляска, стул, сумочка, архитектура. Так и с людьми. Если внешне человек неприятен, пусть он хоть самый добрый в мире – всё равно нас будет отталкивать. То есть у тебя, я так думаю, идёт постоянная борьба. Ты, может, и хочешь проникнуться его хорошими качествами, но отталкивающая внешность стоит перед тобой забором.

– Не кажется тебе, что я выгляжу в этой концепции как-то мелочно? Типа можно любить только красавцев?

– Может и так. Какая тебе разница, как выглядеть? Тебе сейчас важно полюбить жениха.

– Не хочу я его любить!

– Сама же говорила, что хочешь, – развела руками Вика.

– Не знаю. Да мне наплевать, будь он толстым или худым. Я его терпеть не могу!

– Назови конкретно, что ты терпеть не можешь? – они плавно переместились в соседний магазинчик.

– Он…, – Ольга запнулась, – он самодовольный, самоуверенный, гадкий…

– Стоп! Можешь не признаваться мне, но себе ответь честно. Первое что ты хотела сказать – толстый? – они снова стояли у полок, сплошь уставленных моделями белого, нежно розового, голубого цветов.

Ольга замялась, но в итоге вытянула из себя:

– Да.

– Вот видишь!

– Все равно это бред! – она прошла вперед.

– Спасибо! – состроила Вика гримасу, – может тебе не выходить за него?

– С ума сошла? – Ольга живо обернулась. – Говорю же: меня родители прикончат!

– Тогда выбирай быстрее туфли и перестань меня изводить! Столько красивой обуви – я бы всё скупила! А ты примерила только две пары. Такими темпами тебе придется идти под венец босиком!

Они обошли все свадебные бутики и магазины, пока Ольга, наконец, не остановилась на хорошеньких перламутровых сандалетах с белой вышивкой. За это время прикупили ещё нижнее белье, чулки, подвязки и прочую свадебную мишуру. В конце концов, погрузили пакеты в Ольгину машину и отправились домой. На улице было ещё светло, но солнце уже спустилось за крыши домов, даже его последние лучи не сверкали в просветах. Ноги у Вики гудели. Она подняла их на приборную панель, достала список и карандаш, принялась вычеркивать то, на что уже не придется тратить время.

В эту ночь она осталась ночевать у Ольги, как и накануне торжества. Чтобы выспаться, они легли пораньше, но вместо того, чтобы заснуть долго шептались об Андрее, предстоящем дне, последующей жизни, ребенке Ольги. О своей беременности Вика так и не обмолвилась. В темноте, лежа на раскладушке, она краснела от бесстыдства, когда Оля рассказывала про первый поход к доктору, про тошноту, витамины, гордость Андрея, но никак не могла решиться открыть тайну. «Не должна ли я рассказать о ребенке в первую очередь его отцу»? – спросила в миллионный раз себя Вика перед тем, как провалиться в сон.

Ярослав презрительно сощурил веки, пристально вглядываясь в её лицо.

– Твой ребенок для меня абсолютно ничего не значит, – сказал он после паузы.

Вика почувствовала, что слабеет, как при начале катастрофы, но нашла силы разомкнуть губы.

– Я знаю, – тихо ответила она.

Разве у неё были иллюзий на этот счет?

Всё же боль оказалась нестерпимой. Судорогой свело скулы и что-то еще в области грудной клетки. Она попыталась вздохнуть и открыла глаза. Сначала ничего не могла разглядеть – её окружала темнота.

Сон. Это всего лишь сон. Ей это приснилось.