Изнанка мести (СИ)

– Я не собираюсь выходить за него замуж, – она беспечно прищурила глаза, – мы, возможно, всего лишь хотим немного развлечься. Небольшой перепих несколько раз в месяц ни мне, ни ему не повредит.

«Господи, зачем она это говорит?»

– Видел я, как ты на него смотришь. Как рыбак на удочку, – сдержанная мощь его стала пугать Вику, – если посмеешь использовать его, клянусь, я выпотрошу твои кишки.

Глупо было пытаться говорить с ним. Вика прорычала:

– Вот и скажи ему, чтобы не таскался ко мне! Я ему не нянька! – она послала Ярославу презрительный взгляд, со злорадством отметив искры изумления, спрятавшиеся в веснушках.

Но в следующий миг он улыбнулся медленной манящей улыбкой, от которой кровь в ней согрелась и Вика почувствовала румянец на щеках. Нет, она не должна поддаваться ему! – Или ты предполагал, что я всю жизнь буду сохнуть по тебе? – сощурила она глаза и двинулась в наступление: сейчас она ему все выскажет. – Поверь, на свете полно мужчин, которые способны на большее, чем мериться силой с женщиной.

Она встала: больше не было смысла оставаться в его компании. Сейчас самое время уйти.

В два прыжка он оказался рядом, молниеносно выбросил руку и схватил её запястье так, что Вика вздрогнула. Она изо всех сил попыталась высвободить кисть. Ладони у него были горячие, она особенно остро чувствовала это своей ледяной кожей, дрожащей от тревоги и ожесточения.

– Не так быстро, – медленная ухмылка расплылась на его лице, – удовлетвори мое любопытство. Сколько?

Память услужливо воссоздала момент, когда он последний раз задавал тот же вопрос. Вике показалось, что сердце её сейчас разорвется от ненависти и злобы. Нет, она пойдет до конца! Медово подняла уголки губ и почти прошептала:

– Сколько их было? Или сколько я беру за час?

– Видимо ты перестала их считать, так их много.

– Много! Всем известно, что я сплю с каждым, кто попросит!

– Чёрт подери, прекрати! Сколько?

– Тебе нужны фамилии? – она сжала губы, стараясь выглядеть самоуверенной, сильной и жесткой.

– Сначала назови мне количество.

Вика ощутила жжение в глазах.

– Очень много, я таких чисел даже не знаю!

– Шалава! – выпалил он.

Удар был хлёстким, и ей пришлось сжать челюсти, чтобы не разрыдаться у него на глазах. Разве ни она сама этого добивалась?

– Ну, вот мы все и выяснили. Теперь я свободна? – она отчаянно дёрнулась, но он продолжал сжимать её руку до тех пор, пока она не вынуждена была крикнуть: – Прекрати, мне больно!

– Твой вид внушает отвращение! – он приблизил лицо вплотную к ней.

Мечтая дать выход своей ярости, ненависти, отчаянию, отомстить за свою поруганную, растоптанную гордость, она собиралась с мыслями. Напустила на себя самый равнодушный вид, на который только была способна.

– Неужели? Мужчины находят меня привлекательной, – соврала она, силясь вспомнить, когда последний раз комплимент приносил ей радость.

– Может тебе и удалось соблазнить кого-то… даже моего брата,… но я более разборчив, чем он, – с коротким презрительным смешком выдавил он.

Она не хотела позволять ему любоваться разрушительными результатами своих слов. Она держала удары.

– Не тешь себя иллюзиями, я не пыталась произвести на тебя впечатление, – сухо ответила она.

Это была безобидная ложь, и все-таки она оставалась ложью.

– Ты произвела на меня впечатление зимой, – усмехнулся он и отпустил её.

Ярослав нанес разящую оплеуху, Вика почувствовала себя оплеванной и оголенной одновременно. Она повернулась и зашагала прочь, даже не стараясь понять, куда идёт. Он в мгновение ока очутился перед ней.

– Успокойся, – отрывисто приказал он, – не вижу причин для волнения. Я должен был до тебя добраться. За твоей семьей был должок. Я расставил капкан, и ты в него угодила.

Она задрала к нему лицо, удивляясь, что внутри еще остался гнев:

– Можешь принять мои поздравления! Твоя месть была ужасной! Я действительно оказалась на самом дне. Мне повезло, что ты не отнял бабушкин дом – была крыша над головой. Меня унижали на каждом шагу, не только ты, но и другие люди считали обязанным вытирать об меня ноги. Ты победил! Ты выиграл! Надеюсь, твой триумф принес тебе много радости! Но теперь хватит. Мне нечего больше тебе отдать.

– Скажи честно, ты изменяешь моему брату? – он смотрен на неё с выражением неприкрытого интереса.

Пока она придумывала ответ пообиднее, стараясь напустить на себя холодный вид, услышала:

– То есть ты не считаешь себя обязанной быть верной ему? – настаивал он.

Зачем ему это было нужно? Какое ему дело до их отношений? Даже сама мысль о Димке была кощунственной.

– Нет! – Вика свела брови.

– Сколько же у тебя их было?

– Нисколько.

– Значит, только на вечеринках ты позволяешь лапать себя? А потом что? Зовешь в свой одинокий домик?

Да что происходило? О чем они вообще говорили?

– Никого я не зову! – Вика не хотела больше соревноваться в остроумии. Она уже ничего не понимала! Она даже уже не могла сказать про ребёнка!

– Не считаешь себя обязанной хранить верность?

– Прекрати!

– Сколько? – он впился в неё горящим взглядом незнакомца, – или ты не считаешь?

– Ты один! – выпалила она и замерла.