Изнанка мести (СИ)

Дима бросил на них последний взгляд, выражающий, как показалось Ярославу, надежду, и ретировался. Щуплый и высокий, он, неторопясь, ушёл прочь.

– Могу я сесть? – Ярослав состроил на лице самую покорную гримасу.

– Нет! – огрызнулась она, и он опустился в мягкое, обитое синим плюшем кресло.

Глава 30. Предложение третье.

Творец! отдай ты мне назад

Её улыбку, нежный взгляд,

Отдай мне свежие уста

И голос сладкий, как мечта,…

М.Ю. Лермонтов

Ярослав проследил, как Вика с тоской и тревогой посмотрела вслед Диме, но осталась на месте. Видимо, бежать сочла для себя слишком малодушным.

– Я уже пообедал, возьми себя в руки, – попробовал он шуткой разрядить обстановку, – я не собираюсь убивать тебя сейчас.

– Никто тебя здесь и не боится, – воинственно бросила она, не дав ему шанса.

Он вздохнул:

– Ты вознамерилась опять затеять битву со мной, не так ли?

– Я не делала ничего подобного. Битвы – это по твоей части, – процедила она.

– Нет, делала, но я не в боевом настроении сейчас, – на несколько минут он замолчал, задумавшись. Когда он заглянул ей в глаза, почувствовал, что тело словно омыли прохладной освежающей росой. Ощущение было таким сильным, что ему захотелось навечно остаться с ним. Он опять был сражен неудержимым желанием прикоснуться губами к её губам. – У вас нет никакого романа с моим братом, – выдал, наконец, он. – От свежего аромата её кожи рот наполнился слюной. Что она с ним делала?

– Есть!

– В это трудно поверить.

– Не понимаю, почему, – он уже достаточно хорошо изучил её, чтобы не заметить, что сладкая улыбка была искусственной, – Дима очень привлекателен. Он умный, и он…

– Оставь при себе дифирамбы моему брату.

– Он меня любит!

«А ты его?» – уже было готово слететь с языка, но Ярослав был слишком уверен в своих выводах, чтобы требовать от неё ещё одну ложь.

– Поверю тебе на слово, – развязно улыбнулся он, – но факт заключается в том, что вы – не любовники.

– Откуда тебе это известно?

– Просто знаю, и всё. Я видел, как вы общались, когда полагали, что я за этим наблюдаю. Строили глазки, держались за ручки, даже обнимались.

– Разве не так ведут себя влюбленные?

– Вот оно! Если мне и нужны были доказательства из твоих уст, я их получил! – он не мог сдержать торжества. – Нет! Чёрт подери, ты сроду бы ко мне не прижалась на людях!

– Я тебя и не любила никогда! – пресекла она, но Ярослав не слушал.

– Самое смешное, знаешь что? Ты ведешь себя так почти с каждым мужчиной, которого встречаешь при мне. Надуваешь губки, касаешься его своими тонкими пальчиками, заигрываешь!

Глаза Вики оставались настороженными, хотя она всё ещё не сдавалась.

– Ты забыл, я всегда любила мужчин? – надменно поинтересовалась она, – у меня было полно мужиков и до тебя и после!

– Вериться с трудом.

– И все как один красавцы!

– Ага. И ты была девственницей, – парировал он.

– Я не хочу об этом говорить, – отрезала она и отвернулась.

Он кожей почувствовал, как её боевой настрой угас. Плечи поникли. Ярослав отмёл смесь угрызений совести и облегчения. Сейчас он признается, что любит её, и она больше никогда в жизни не будет грустить. Она упадет в его объятия, и он постарается, чтобы она никогда больше не плакала. Конечно, он нанёс очень глубокие раны, и ей будет не так легко простить его, но она обязательно сделает это. Ведь она любит его.

– Отвези меня домой, – еле слышно сказала Вика и встала. Под жакетом на ней было легкое платье-сарафан с лентой мелких цветов по подолу. Ярослав на секунду увидел в ярком свете окна плавную линию низа живота и силуэт ног. Не оглядываясь, Вика пошла к выходу. Ему пришлось бросить плату на стол и бежать за ней.

Когда они тронулись, Вика вся съежилась, и он заметил прозрачную каплю, ползущую по её щеке. Ярослав вскинул голову. Вика отвернулась, но он был уверен, что ему не показалось.

– Прости меня. Я был глупцом, – он попытался её обнять, он хотел прижать её к себе, хотел, чтобы она искала утешения у него. Вика отстранилась, зажмурилась, а потом быстро заморгала, должно быть, чтобы слёзы не застилали глаза. – Прости меня, милая, – он протянул руку, пытаясь взять её ладони, – Вика, я виноват!

– Не… прикасайся ко мне, – прошептала она, едва шевеля высохшими губами, словно собрав остатки сил и задыхаясь от вспыхнувшей боли, – я никогда не прощу тебя.

– Да… да, я знаю…, – он оставил попытки тронуть её. Слёзы из-под прикрытых век Вики капали на хлопковую ткань и оставляли темные розовые пятна на воротнике. Ярослав принялся говорить, запинаясь и испытывая неловкость: – У меня есть деньги. Но тогда… я не хотел, чтобы ты об этом знала. Мне хотелось, чтобы ты думала обо мне, как об обычном человеке из среднего класса…, – Что еще он должен открыть? Он лихорадочно соображал. Что приведет её в чувство? – Я поддерживаю отношения с семьей. Брат, сестра, мачеха, три бабушки, дяди, тёти, полно племянников.

Вика с явным усилием разлепила спекшиеся губы.

– Мне все равно.

Теперь Ярослав говорил возбужденно, словно стараясь выговориться за несколько отпущенных ему минут.