Изнанка мести (СИ)

Кстати, замок, был стар и дряхл. «Но у многих и того не имелось», – строго напомнила себе Вика. Ей повезло, что у неё было жилище. Как Ольга разведала у Андрея, Ярослав предполагал, что она будет жить у кого-нибудь из друзей. Он планировал оставить её на улице. Вику передернуло. Почему после всего того, что он сотворил с ней, она сразу не стала его ненавидеть? Почему при каждом удобном случае, сердце вспыхивало надеждой? Вика закрыла глаза. Что он интересно сейчас делал?

Может быть он извиниться? Не оттого, что чувствует себя виноватым. Нет. Просто для того, чтобы она могла отпустить свою боль и жить дальше.

– Хочешь уехать? – нагнулась к ней Ольга, Вика подняла веки и кивнула. Ей здесь было не место.

Пока Денис вёз их по ночному шоссе, Вика перебирала в голове сегодняшние разговоры и вопросы. Ко всем горестям вечера прибавились потраченные на кофе семьсот двадцать рублей, о которых она ужасно пожалела, когда пришлось расплачиваться. Бедность и вынужденное скупердяйство причиняли ей стыд. Впрочем, что она могла поделать?

Мелькали за окном огни, проносились дома, мосты, перекрестки. Денис накрыл Ольгину ладонь рукой, и она улыбнулась ему. Из динамиков лилась медленная музыка, чей-то знакомый голос пел: «Ты первый, кто меня с небес столкнул на скалы. Видишь, что со мною стало? Выжила, но пуста…». Вика отвернулась, чувствуя, как медленно по щеке скатилась холодная капля.

«Выжить, – напомнила она себе, – ты просто должна выжить».

На первый заработок, сразу после выплаты половины долга Ольге и злополучного посещения кафе, Вика купила дров. Наконец-то она могла немного согреться! Когда в первый раз она посмотрела, сколько стоят березовые поленья, её чуть Кондратий не хватил. Кубометр дров от полутора до двух с половиной тысяч! Это просто неслыханно! «Кубометра хватит дней на шесть? – спросила она себя, – может быть восемь?» Это пять с половиной тысяч в месяц на отопление!

Ещё шесть тысяч съедал транспорт. Вика принялась ходить пешком вместо езды на троллейбусе, но от электрички отказаться не могла. Если на своей станции она тайными ходами запрыгивала на платформу, то на вокзале у неё такой возможности не было. Да и скакать в юбке было нереально. Пришлось купить проездной – две с половиной тысячи. Как она не экономила, на еду уходило пять тысяч в месяц. Постоянными гостями на столе стали овсянка на воде и макароны. Сладости не покупала ни в каком виде. Безумно скучала по фруктам и овощам, но позволяла себе не больше яблока в день.

На декоративную косметику не тратилась, но без шампуня ведь не останешься? Она даже подумала подстричь волосы – как-то читала, что на короткие уходит гораздо меньше моющего средства. Но решиться на это было выше её сил. Просто купила наидешевейший шампунь и ополаскиватель. Воду Вика носила из колодца, для мытья головы она подходила прекрасно – локоны блестели и легко расчесывались. Мыло, порошок – стирка проходила вручную. С содроганием Вика представляла, что ей никогда не вернуть всего, что она у Ольги заняла. А ещё надо было платить за свет, хотелось деньги на телефон положить. Про походы по магазинам, покупку одежды, красок – даже не мечтала. Как она могла быть такой расточительной прежде? Её белье стоило порой раза в четыре больше, чем нынешняя зарплата. Не дай Бог заболеть – денег на лекарства не было. А ей просто необходимо было купить новую обувь. Высоченные каблуки, которые она так любила, подходили только для машины. В электричках, где приходилось стоять по сорок минут, на скользких дорогах и заледенелых улицах они превратились в орудие пытки.

Надвигалась зима: приближалась неумолимо, как тяжелые снежные тучи, как северный ветер. Дни стали короткими, а ночи бесконечными. Вика затемно выходила из дома и брела до станции под проливным дождем, пронизывающим ветром или холодным листопадом. Она всё ждала, когда же сонное отупение покинет её, случится чудо, и она превратится в прежнюю, самоуверенную Вику.

Этого не происходило. Наоборот, общая нервозность только повергала в омут отчаяния. Конец года был ознаменован падением курса рубля, ожиданиями дефолта, лихорадочными попытками горожан скупить всё что можно и нельзя, ростом напряжения: люди на улицах и в транспорте превратились во взрывоопасных монстров. Вику не отпускало беспокойство, хотя на работе она, кажется, была на хорошем счету.