Изнанка правды

— Не нервничать и не хмуриться. Швы могут разойтись.

— Вас бы на мое место, — проворчал Кочанов и взял протянутое медсестрой зеркало.

По ее сочувствующему взгляду было ясно, что красавчиком его не назовешь. Правый глаз открывался плохо, отечное веко приобрело синюшный оттенок.

— И долго так? — скривился Кочанов.

— Отек пройдет через пару дней, швы снимем через неделю, — заверила медсестра.

— Вы еще легко отделались, — добавила хирург, разглядывая рентгеновские снимки.

— А что с другими? — вспомнил начальник о подчиненных.

— У Ширко сотрясение мозга, перелом левой ключицы и трех ребер со смещением. У Сиротина перелом нижней части правого бедра. Мы окажем первую помощь, а дальше в областную больницу на операцию, восстанавливаться будут долго.

— Вот же непруха! — расстроился Кочанов, осознав, что остался один.

— Я же просила, не нервничать.

— А что мне, радоваться?

Хирург обиженно уткнулась в бумаги и кивнула на дверь:

— Пойдет кровь, обращайтесь.

Кочанов вышел из кабинета, проверил телефон. После вынужденного купания в реке мобильный отключился, но сейчас уже высох и работал. Он отошел в дальний конец коридора и позвонил Чуприну.

После долгих гудков столичный прокурор ответил шепотом:

— Я занят. Говори быстрее. Вопрос решен?

— Куда там! Почему не предупредили, что монах опасен?

— Какой монах?

— Тот самый, учитель Тинджол.

— Что случилось? — обеспокоился прокурор.

— Мы взяли беглеца, но монах отбил его.

— Как? — не скрывал возмущения прокурор.

— А вот так! Столкнул нашу машину в реку, прыгнул в лодку и подхватил Самсонова. Мои люди в больнице, а им хоть бы что.

— Я узнаю, кто такой этот Тинджол, — пообещал Чуприн.

— И где он может прятаться. Они ушли по реке Черной.

— Это все? Продолжай поиски. — Прокурор отключился.

«Даже не спросил, что со мной, козел! — обиделся пострадавший. — Может я на костылях передвигаюсь, какие тут поиски. И то, что я без машины остался, ему до лампочки».

Вспомнив про любимый джип, исправно служивший ему много лет, он спустился во двор больницы, где его поджидали местные оперативники. Они прибыли на место происшествия уже после «скорой помощи», в которой Кочанову с легким ранением не нашлось места, и доставили его в больницу.

Один из оперативников развалился за рулем легковушки с полицейской символикой, свесив руку в открытое окно, другой курил, прохаживаясь рядом.

— Что с моим джипом? — на ходу спросил Кочанов.

— Ребята вытащили, отволокли в автосервис, — сообщил водитель, для убедительности щелкнув пальцем по рации.

— И? — напирал старлей.

— Икота напала? — грубо вмешался куривший. — Деньги занесешь, починят. Ты лучше расскажи про выстрелы. И где твой табельный?

Вопросы были самыми неприятными, но ожидаемыми, и начальник конвоя к ним подготовился.

— Самсонов, падла, стрелял. Не хочет срок мотать за убийство.

— Теперь болтают, что Самсонов не убийца, а жертва правосудия, — заметил флегматичный опер из машины.

— Погоди, из чего он стрелял? Из твоего пистолета? — не унимался второй, который, был старшим.

— Да, выхватил, гад, пытался бежать.

— Как выхватил? Вы же его в наручниках перевозили?

— А ничего, что нас в реку столкнули? У меня двое с переломами, я с травмой — это вам по барабану? — разозлился Кочанов и почувствовал, как пульсирует кровь в зашитой брови.

— Нас все волнует, — заверил въедливый опер. — Как было дело?

— Сообщник у него имеется — буддийский монах. Бритый, босой, в рыжем балахоне.

— Монах в балахоне? — усомнился сидевший в машине и посочувствовал. — Крепко тебя приложило.

— Не верите? Тинджол его имя. В мотеле «Путник» с Самсоновым ночевал, но мы посчитали монаха безобидным, не стали трогать. А он нас догнал и столкнул в реку.

— Бегом догнал и босой пяткой вдарил? — съехидничал старший. — Прям, как в кино!

— На машине он был.

— На какой?

— Я не видел. Спросите у Ширко, он был за рулем.

— Спросим. В какой он палате? — оперативник сделал последнюю затяжку и придавил окурок ботинком.

— Мужики, мы время теряем. Надо в погоню. Моторка есть?

— Откуда, — флегматично отозвался водитель.

Кочанов склонился к нему, стал убеждать:

— Поехали по поселкам вдоль реки. Беглецы где-нибудь сойдут, а монах приметный.

— А ты шустрый, — окликнул его второй. — Сейчас к начальству поедем. Потеря ствола — не шутка! Тебе еще рапорт писать.

— Потом отпишусь. У меня свое начальство. Ну, мужики, погнали? — Кочанов пытался уговорить водителя.

Тот недовольно морщился:

— Самсонов и так в розыске. Найдется.

— А где оружие моих сержантов? — спохватился начальник конвоя.

— За их стволы не волнуйся, у нас в багажнике. В оружейку сдадим на хранение.

— Пойдем опросим сержантов, я одного, ты второго, — решил старший опер.

Кочанов болезненно сморщился, потрогал рану на голове:

— Башка трещит и шов кровоточит. Салфетки есть?

— В бардачке, — ответил водитель, вылезая из машины.

— Ребята, я посижу, отдохну? — Кочанов сел в полицейскую машину, не дожидаясь ответа.

Оперативники ушли в больницу.