Изнанка психосоматики. Мышление PSY2.0

Как это работает? Мы говорим «лимон» – вырабатывается слюна, мы говорим «12 лет» – попадаем в 12 лет и в психотравму того времени.

Слово «трек» – переводится как след, курс, трасса. Мы по этому следу попадаем в прошлое. Это очень крутой термин. Кто НЛП изучал, знает понятие «якоря». В своей работе мы используем и НЛП. Как используем? Например, человек боится собак. Мы берем его в ресурсном месте[7], берем ресурсное состояние[8] супергероя, вводим его в ситуацию с этой собакой и «якорим» это состояние. Всё хорошо, одно «но» – эволюции нет.

Мы дали ресурс, но эволюция не произошла – человек не достиг нового восприятия. Человек почему-то боится собаки, возможно, боится укуса, боли, умереть, опасается, что собака порвет ему одежду. Он драматично к этому относится. Получая ресурс, другое состояние и встречаясь с собакой, для него собака все равно остаётся опасной, а для меня, например, круто, что я умру, потому что это к деньгам. Потому что я это себе внушил.

Вот это эволюция восприятия. Эволюция – это когда ты принципиально по-другому воспринимаешь событие. Ты не умеешь выживать в опасности, а знаешь, что это круто. Ты не научился лучше справляться и быть сильным, а для тебя это круто.

Приведу такой пример. К женщине пристает насильник, а она в подобной ситуации может расставить ноги и сказать: «Давай». Но если дама может, например, сказать: «О-о-о, да у тебя самая лучшая пипирка на планете», то это говорит о том, что у нее другой вектор внимания, другое восприятие. Насилие при таком восприятии невозможно, и женщина с таким восприятием в эту ситуацию не попадет. Вот это эволюция. Это и есть то, что мы привнесли в PSY2.0 и что запатентовали.

Что ещё дал нам трек? Он дал нам следующее: на всё, что происходит в настоящем, мы реагируем так, как среагировали когда-то в прошлом. Это ключевой момент! Когда я это осознал, я сразу стал понимать, как работает аллергия.

Тополиный пух был там, в прошлом. Теперь тополиный пух стал «напоминалкой», он нас погружает в прошлое. Треком может быть любой объект в пространстве: метеозависимость, диагноз, маленький рост, цвет и так далее. Именно поэтому крайне важно поменять отношение и таким образом «отключить» трек, иначе тело всегда будет готовиться к повторению, а значит, болеть.

Со временем мы с командой начали это всё систематизировать, и в какой-то момент стало понятно, что это нужно преподавать. Три года назад появилась школа психосоматики PSY2.0, где мы стали этим методикам обучать. Год или два ушло на то, чтобы отточить ту программу, которую мы даем. Она постоянно модифицируется, наших техник уже более ста в разных сферах: от медицины до бизнеса и проблем с детьми, в общем, у нас очень много направлений.

Расскажу еще несколько случаев.

Дело было лет 5–6 назад. Главный врач клиники, работающая в казахском городе Шымкент, услышала о моих успехах в терапии. И она привезла свою подругу, у которой была опухоль мозжечка. Опухоль три с половиной сантиметра – опухоли такого размера обязательно должны оперировать, потому что они уже давят на определенные зоны и влияют на безопасность деятельности. Но операции крайне сложные, они поражают двигательную функцию.

Пациентку зовут Лора. Мы работали три дня. Вот несколько историй, которые мы вытащили. Когда она жила в Турции, она попала в передрягу – под уголовное преследование. Друзья решили ее спасти и вывезли в багажнике через границу. В Турции ей пришлось всё бросить, в том числе сестру, которую она воспринимала как свою дочь, потому что мать на смертном одре ей сказала: «Ты теперь мама для своей сестры».

Кто изучал ГНМ или теорию психосоматики, тот сразу поймет, что у женщины присутствует страх не суметь выкормить своего ребенка, потерять его. В мозжечке есть зона, которая отвечает за молочную железу и за выкармливание ребёнка.

Помимо этого, опухоль мозга нередко возникает из-за конфликта беженца, конфликта потери своего дома. Что с Лорой и произошло: она потеряла в Турции всё, в том числе и близкого человека.

Мы это все проработали в терапии. Когда меня спрашивают, нужно изучать ГНМ или не нужно, меня это удивляет. Я смотрел снимки её головного мозга и видел зоны, которые повреждаются при слуховом конфликте. Я говорю: «Лора, у тебя ещё что-то с ушами, я вижу что у тебя там яркий конфликт?».

Выясняется, что она одним ухом не слышит. Мы проработали и это. И прямо на сессии она стала слышать больным ухом намного лучше. На этом мы расстались.

Через год она мне написала, что решила больше не наблюдаться, потому что ей стало очень хорошо. Однако ей нужно было для работы пройти обследование и сделать МРТ. «Лора, вам очень повезло, очень хорошо сделали операцию, у вас всего лишь маленький рубец остался», – сказал ей врач, посмотрев снимки.

– Но мне не делали операцию, – говорит она.

– Не может быть! У вас была такая опухоль, а сейчас маленький рубец фиброзной ткани! – удивился врач.