Изнанка свободы

— Ладно. Не важно. Нельзя долго затыкать течь в корабле рукой. Когда Хаймлада довели… когда он дошел до предела, его сорвало. Не удержал свою тварь. Драка, по рассказам очевидцев, получилась эпичной, лес вокруг выжгло на несколько миль. От Гайлса не осталось даже пепла.

— А… Хаймлад?

— Ему повезло, что рядом оказался Николя… Джанис. Тот вовремя понял, чем все может кончиться и вырубил юного берсерка. Умник даже в восемь лет отлично чувствовал момент. За это я простил ему дружбу с Гайлсом.

— Дружбу?

Ухмылка:

— Братец всегда умел хорошо устроиться. Потом, пока наш герой отдыхал, остальные решали, что делать с новым королем горы. Большинство хотело его прикончить — просто так, на всякий случай. Никому не нужен был новый Гайлс. Но Ник… то есть Джанис, и тут сумел всех уболтать. До сих пор не понимаю зачем, но спасибо ему… А когда я пришел в себя, пришлось разбираться с тенью. Выяснять, кто в доме хозяин. По мнению остальных, я в это время был сумасшедшим, и, пожалуй, они правы. Не сразу сумел поставить ее место, но дело того стоило.

Мы сидим в обнимку. Дрожит пламя свечей в канделябре — я не стала зажигать магический светильник, хотелось уюта. Вытянутые тени на полу — моя, человеческая и его — звериная, сливаются в единый, бесформенный силуэт.

Нет, я не жалею тебя, мой упрямый и гордый мужчина. Жалость не нужна тому, кто победил, а ты победил в этой битве. Я просто понимаю тебя чуть лучше. С твоей закрытостью, ехидством и вечным самоконтролем.

— Никогда никому про это не рассказывал, — он хмыкает. — Видимо, стал болтлив. Старость.

— Я на тебя дурно влияю, — говорю я, обнимая его за шею и целуя в ухо.

— Точно, — смеется. — Сеньорита научит меня плохому?

Это кто еще кого научит! Все, чего я умею «плохого» — от него.

И хорошего тоже.

— Спасибо.

Я не уточняю за что «спасибо», но он все правильно понимает.

— Пожалуйста, и… Франческа! Не называй имя Гайлса в присутствии других Стражей, ладно? Мы все слишком хорошо его помним.

Он целует меня в висок и шлепает по попе:

— Подъем, леди. Впереди целый вечер, и у меня были на него планы.

Я вскакиваю, с притворным возмущением потирая ягодицы:

— Не сяду к тебе больше на колени!

— Трагедия, — соглашается мой мужчина. — Даже не знаю, как я это переживу. Остается только и правда уйти в пираты. У меня и кнорр есть. Причем ровно такой, как требуется — с полосатым парусом, набитый головорезами и клятвопреступниками, способный появляться из ниоткуда и исчезать в никуда. Крюк и кнорр — с такими данными сами боги велели грабить кораб…

Он осекается и молчит так долго, что я пугаюсь.

— Что-то случилось?

— Случилось… Слушай, Франческа! Ты же мой якорь, правильно?

Я сразу понимаю к чему этот вопрос. И пугаюсь еще сильнее.

— Не знаю, — ложь звучит естественно.

Мне совсем не нравится направление, в котором движется разговор. Как отвлечь его?!

— Вспоминайте, леди, что вы делали накануне моего возвращения? Когда я ушел подышать воздухом, а вернулся через десять лет.

— Не помню… это было месяц назад.

Я прекрасно помню все. Тот день будет сниться мне в кошмарах и годы спустя. Черный поющий ветер — совсем как тогда, в храме культистов… Изуродованные, вплавленные в землю останки тел, и лиловая тьма в глазах ребенка.

… и клятва, которую мы с Джованни дали друг другу. Я никому не смогу сказать правду.

— Постарайтесь, сеньорита. Ну же.

— Ну, я пошла в храм… — это даже не ложь. Когда все закончилось, когда в одно мгновение долина Роуз хиллс сменилась ставшими почти родными развалинами вокруг Старины Честера, я не смогла устоять на ногах. Помню, как подломились колени, и я опустилась в осеннюю грязь, не заботясь о чистоте платья. Обессиленная, разбитая. Казалось, мир никогда не станет прежним. А потом мне отчаянно захотелось поговорить с богами, не важно — мертвы они или живы…

— Зачем ты туда ходишь? Я же тысячи раз повторял — боги мертвы.

— Мне это надо, Элвин. Не богам — мне. Я пошла туда и молилась, чтобы ты вернулся. Я ужасно по тебе соскучилась.

И это тоже не ложь. Я каждый раз поминала его в своих молитвах, не забыла и в тот раз. По привычке, без веры, что это поможет.

— Даже так? — он улыбается. — Спасибо. Все сходится. Ты — мой якорь. Я вернулся потому, что ты ждала. А это значит… — долгая театральная пауза.

— Что? — обреченно спрашиваю я.

— Что у меня и правда есть корабль, Франческа.

Так и знала!

— Не надо, Элвин!

— «Не надо» — что? Эй, девочка, ты же не собираешься плакать? А ну прекрати!

Я и не собиралась плакать! Даже мысли такой не было. Я скорее надаю ему пощечин! Что за безумная, глупейшая идея?!

— Пожалуйста! Не делай этого! — я повторяю это, вцепившись в его рубашку. И моргаю, пытаясь прогнать дурацкие слезы, а они не уходят.

— Сеньорита, ну хватит разводить сырость. Я же еще никуда не делся.

Я смотрю на него, сквозь застилающую глаза влагу, и понимаю, что бесполезно. Он уже все решил. За нас двоих. Как всегда.

Не послушал меня, даже не посоветовался.

Просто зла не хватает!

А еще страшно. Ужасно, безумно страшно, что он снова исчезнет и уже не вернется.

Отталкиваю его в ответ на попытку обнять. Ну, уж нет! Никаких примирений!