Изнанка террора

Последующую ночь я, как и большинство моих коллег, провел на работе. Обстановка в Конторе была напряженная, нервозная. Полковника Рябова вместе с другими начальниками отделов спешно вызвали к генералу Маркову. Вернулся он спустя полтора часа бледный, угрюмый и с ходу начал раздавать руководящие указания. Нашу главную зацепку, Красноперское ОВД, было велено разрабатывать самым тщательным образом. В подробности вдаваться не стану. Скажу лишь, что теперь на прослушку поставили телефоны всех без исключения сотрудников отделения. (И служебные, и домашние, и мобильные.) Мне оставили прежнее задание, но с грозным предупреждением: «Ты должен дать ощутимый результат в кратчайшие сроки. Не смей канителиться! Иначе…» Аналогичные напутствия получили и остальные наши ребята. Впрочем, неудивительно! Трагедия на Березовой улице по количеству жертв и общественному резонансу затмила три предыдущие. А произошло там следующее. Террористка проникла в больницу под видом родственницы реально существующего мальчика-чеченца, перенесшего сложнейшую хирургическую операцию (некоего Аюба Русланова, сына офицера чеченского ОМОНа), предъявила охраннику подлинный паспорт на имя Аминат Руслановой, родной тетки Аюба, прямиком направилась в детское отделение и в середине коридора взорвалась. Погибло в общей сложности сто десять человек. Из них – шестьдесят детишек. Еще около сотни получили серьезные ранения. (Террористка несла на себе не только пояс шахида, но и дополнительный мощный заряд, замаскированный в сумке с гостинцами.) Примечательно, что сам восьмилетний Аюб выжил и на предъявленной ему фотографии «тетю» не опознал. «Это чужая женщина! – решительно заявил мальчик. – У нас нет таких родственников». Немедленно связались с гудермесскими эфэсбэшниками, и те подтвердили: настоящая Аминат Русланова цела и невредима и в данный момент находится в доме родителей. Тогда в Гудермес отправили по факсу фотографию шахидки. Личность чертовой ведьмы нам обещали вскоре установить…

Вплоть до утра я внимательно изучал досье обоих ментов и раз за разом прокручивал записи телефонных разговоров Широкова. В итоге удалось раскопать пару интересных вещей. Шесть лет назад Кочанкин и Широков (в то время майор и капитан) проходили главными свидетелями обвинения по делу о вымогательстве в Красноперском ОВД. Осудили тогда старшего лейтенанта Сергея Голованова на срок пять лет. (То есть год назад он должен был выйти на свободу.) Подробности головановского дела в досье отсутствовали. Я решил обязательно пообщаться с этим типом и обратился за сведениями о нем в нашу базу данных. Мне обещали дать ответ, но попозже, к середине будущего дня: «Сам пойми, какая сейчас запарка!» Кроме того, при прослушивании пленок я обратил внимание на краткий телефонный разговор Широкова с Кочанкиным, состоявшийся около полудня.

Широков. Юрий Павлович, надо поговорить о…

Кочанкин (резко прерывает). Знаю!

Широков. Так я зайду к вам?

Кочанкин. (грубо). Нет! Я занят!

Широков. А когда?

Кочанкин. Я скажу!

Широков. А…

Короткие гудки.

Учитывая тесные связи вышеозначенных господ, напрашивались два вывода:

1. Кочанкин действительно был очень занят, пребывал в дурном расположении духа и потому так хамски отшил доверенного сотрудника.

2. Он знал (или догадывался), что телефон прослушивает ФСБ, и старался всячески отмежеваться от опального майора. Однако даже во втором случае не факт, совсем не факт, что Кочанкин сообщник Широкова! Может, он элементарно трясется за собственную задницу и панически боится «попасть под раздачу». Явление, кстати, весьма распространенное среди госчиновников вообще, и среди ментов в особенности. Типа: «Если друг попал в беду, держись от него подальше. А то самому на орехи достанется…» Заперев пленки и документы в сейф, я покинул кабинет, прошел в туалетную комнату и посмотрел в зеркало. На меня зверовато глянула землистая физиономия с воспаленными глазами, покрытая жесткой суточной щетиной. На зубах коричневый налет от литров выпитого за ночь кофе. Помятая рубашка противно пахла потом. Вид, прямо скажем, не располагающий к доверию. А мне, как вы помните, предстояла встреча с мадам Широковой. Проживала она в Красноперском районе, на улице Вишневая (от центра – минут сорок на общественном транспорте), работала в местном отделении Пенсионного фонда и, по нашим данным, уходила на работу в половине десятого утра. Я покосился на ручные часы – без пятнадцати шесть. Времени, в общем, достаточно. Успею заскочить домой, мало-мальски привести себя в порядок, переодеться и поспеть на квартиру безутешной вдовы не позже, чем к девяти. О «часике сна», разумеется, и мечтать не приходилось. Ну да ладно, нам не привыкать!!!

* * *