Изнуряющий самоанализ

Это знание, и правда, нужно оставить в прошлом веке. Важно не само разделение мозга, а другой нюанс психики в целом. Майкл Газзанига (уже в роли наставника) со своим учеником Джозефом Леду в 1978 году решили усложнить эксперимент и провели серию наблюдений, самым знаменитым из которых стал опыт с изображениями курицы и лопаты. Левому полушарию (правому глазу) показали куриную лапку, а зимний пейзаж показали правому полушарию (левому глазу). После, попросили испытуемого выбрать картинку, которая больше соотносится с увиденным. Левая рука (правое полушарие) указала на лопату, а правая рука (левое полушарие) на курицу.

Если вы спросите: «А в чём усложнение?». Как раз таки в вопросе после: «Почему вы указали на лопату?». Левое полушарие придумало целую историю, что лопата нужна для чистки курятника. У больных эпилепсией с разделённым мозгом (это уточнение забывают, когда описывают эксперименты) каждое полушарие работает независимо (Рисунок 1).

Одна из моих любимых книг «Кто за главного!?» от Майкла Газзаниги, в ней исследователь планомерно и системно описывает те выводы, которые он сделал из результатов бесчисленных экспериментов. Вот еще парочка из них (Рисунок 2 и 3). Они чуть лучше описывают механизм, поскольку испытуемым показывали вместо картинок – слова.

Учёный ввёл понятие, абстракцию – внутреннего интерпретатора, который уже присущ каждому человеку (не только больному). В человеческой природе – искать объяснения всему подряд, создавая свою цельную историю. Рассказ о своей жизни должен быть заполнен, не должно быть пробелов и неясностей.

У интерпретатора нет конкретного места, мы его не найдём. Мозг состоит из множества систем и это скорее эффект нескольких из них, но он точно находится в левом полушарии.

А что находится в правом? Область, которая выявляет сильные противоречия. Справедливости ради, у наших «сознательных» объяснений должна хоть немного сохраняться логика.

Логика вашего внутреннего интерпретатора проста – нужно описать всё в единую историю, чтоб отсутствовали сильные расхождения.

Вы на постоянной основе (даже сейчас, читая книгу) создаёте порядок из хаоса.

Этот процесс не остановить, мы пользуемся модулем интерпретации на протяжение всего дня, левый мозг жульничает.

После прочтения может остаться впечатление, что исследовали вроде как больных людей. Каждому самому решать, принимать это или нет, но по-другому это было и не выявить.

Наш мозг перегружен не только сознательной информацией, до нашего «Я» не доходит большой пласт бессознательного восприятия и посылов. Но левое полушарие бдит и тщательно изучает все поступающие данные. Нет желания перегружать вас чередой исследований, показательные 5оставлю6 в сносках7.

А мы еще думаем, что поступаем логично?!

Без таких понятий как пространство, время и причинность – мы не способны мыслить.

Давайте опишем философский виток, который начался с Юма, писавшего: у людей нет оснований быть уверенными в том, что одно событие в мире должно следовать за другим. Также он обозначил что человек в основном опирается на ожидания, основанные из прошлого опыта.

Эту идею подхватил Кант – со своим мозгом мы не можем познать мир в себе. То восприятие, которым мы обладаем, достаточно хорошо согласуется с миром реальных вещей, что делает возможным саму науку.

Автор этой книги не силён в философии и если продолжу дальше, то могу много чего упустить.

Причина этой вставки в том, чтобы показать озадаченность «светил» своего (хоть и прошедшего) времени понятиями причинности.

Вторая причина в том, что когда Газзанига провёл свои замечательные эксперименты, то это сразу подхватили философы разных мастей. И переименовали (ссылаясь на исследования) интерпретатора в «Пресс-секретаря», о нём любят рассуждать Дэннет, Хайд и Курцбан.

Так где же нам найти логику?

Можно ли объяснить всё случайностями, совпадениями и есть ли смысл строить везде систему из накопленных знаний?

Наша информация поверхностна больше, чем мы можем себе представить.

Корнелле Кейл поставил цель найти способ, чтобы научным языком показать разницу между тем, что знают люди на самом деле, и тем, как они себе это знание интерпретируют. Так появился метод изучения невежества:

–людей сначала просят оценить, как они понимают устройство или понятие;

–далее просят описать их как можно подробней;

–а после – заново просят оценить, как они понимают то же самое.

И люди снижают оценку во второй раз. Если вас попросить (как подопытных): «Знаете ли вы как работает застёжка-молния?», а после попросить описать весь этап работы, то вас посетит задняя мысль: «А зачем я вообще сказал, что знаю это?».

Вопросы были разного плана – и про спидометры, фортепьянные клавиши, унитазы, замки, вертолёты, часы и швейные машинки, финансы и интернет, государственный аппарат и природу человека. Каждый раз люди переоценивали свой уровень знаний.