Изобилие внутри нас

Я орала: «Что ты наделал? Что я буду теперь делать с маленькими детьми?».

Трое старших сидели возле меня. Они ничего не понимали, их привели из садика попрощаться с папой. Лежит мама рыдает, папы нету. Маленькая лежала в коляске у соседей.

Это был просто ужас, как дальше жить…

Постарше детей, взяли в круглосуточную группу в садик, как только мужа увезли в больницу. Младшую ещё месячную оставляла на соседку. Ходила собирала цветной металл и кормила детей. Пенсию по потере кормильца ждала восемь месяцев и мне нужно было чем то кормить детей.

Благодарна председателю посёлка Григорию Фесенко (отчество не помню) и его жене, за помощь денежную, выделил мужу на лечение. За помощь, что взяли детей в садик. Благодарна всем людям, которые помогали в то время. Благодарна Спасибкиным Алексею, что ездил забирал мужа с морга, а это очень далеко, бабушке мужа и Оле за помощь в похоронах. Благодарна Анечке Титковой, её маме и папе. Помогали мне сидеть с детьми. Благодарна главному редактору Ольге, отчество не помню, редакции «Заря Донбасса» за то, что опубликовали статью о помощи.

Немного расскажу: «Когда муж попал в ожоговый областной центр, то, я оббегала весь посёлок. Просила слёзно, помогите спасти мужа. Мне дали около пяти человек. У всех не оказалось денег, так как жили от зарплаты до зарплаты. Я никого не осуждаю, мне было всё равно куда стучаться. Я собирала сумму ему на обезболивание. Мне выделил глава посёлка восемьдесят гривень. Этих денег хватило на один день. Больше я не смогла собрать нигде. Я ходила подрабатывала где только можно.

Старшему сыну было шесть лет и он ходил с такими же мальчишками, собирали металл. Как – то заходит и говорит: – Мам, я купил сестрёнке печенье, молоко и манку будешь ее кормить.

Я его расцеловала и заплакала…

Кто – то мне предложил съездить в городскую редакцию. Я поехала сразу. Рассказала свою ситуацию, со всех отделов пришли люди и начали суетиться, кто чем мог помочь. Мы напечатали сразу статью о помощи на лечение. Хотя место в газетной колонке не было. Редакторы нашли место и опубликовали первым тиражом. Поблагодарив их от чистого сердца я поехала с надеждой, что спасем моего мужа. Моё сердце разрывалось, ему было двадцать шесть лет. Я в те моменты забыла все обиды на него. Моё желание – спасти его любым способом.

Через некоторое время, точно не помню, подъехала к общежитию «Волга». Постучал в дверь мужчина и сказал: – Я от редакции «Зоря Донбасса», пойдёмте за подарками.

Я вышла с ним к машине. Он открыл дверцу машины и там начали вываливаться пакеты. Мы это всё заносили ко мне в комнату, я благодарила этого водителя, всех тех, кто помог. В пакетах были игрушки, вещи, продукты.

Через несколько дней муж умер…

Я поехала в редакцию уже в чёрном платке, сообщить что мужа нету и помощь на лечение не нужна. Редактор плакала вместе со мной, она мне дала конверт с деньгами и письмо первоклассника. Он написал письмо своим почерком, печатными буквами, моему мужу.

«Дядечку Павлику выздоравлювайте. Мы за вас молимось».

Текст был написан на украинском языке.

Я читала, а слёзы застилали буквы.

На похоронах мы читали ещё один выпуск газеты о помощи семье умершего. Последний стол был все друзья. Мы читали газету и плакали вместе. Мы играли на его гитаре и пели его песни. Мы смеялись и рыдали вспоминая только хорошее. Человека уже нету и ему всё равно, обижаетесь вы на него или нет. Прошло очень много времени я начала вспоминать все обиды. Писала об этом в первой книге.

Когда все разошлись, дочь сопела в коляске. Старшие дети ночевали в садике. Мне нужно было куда – то выплеснуть эту боль. Взяла ручку и тетрадь и стала писать письмо его брату, который сидел в тюрьме. Я разговаривала с ним на простом языке, я не помню уже о чём писала. Но, тетрадь была почти вся исписана. Некоторые слова были смыты слезами. Я писала: – Ты остался один на этом свете. Твою маму тоже похоронили без тебя. Вы были со своим братом горой друг за друга. Сколько в жизни перенесли. Всегда знай, что мои двери открыты для тебя. Я так же осталась одна. Что то оборвалось внутри меня вместе с ним.

Я много что писала. Проживая в каждой строке эту боль вновь и вновь.

Через несколько дней получила ответ. Письмо тоже было размыто слезами. Он написал мне, что до смерти брата, к нему стучала синица в окошко. И он почувствовал тревогу за брата. То есть он уже чувствовал, что с ним что то произошло. Когда получил письмо и стал читать, ревел как медведь. Всё равно было, кто что подумает. Он рвал и метал по камере. Читая письмо мы чувствовали вместе эту огромную потерю»