Изображение Французской республики

Николай Михайлович Карамзин Изображеніе Французской республики

Французскій Законодательный Корпусъ собрался при стрлъб пушечной, и Министръ внутреннихъ длъ, Шатталь, открылъ его пышною рчью; но гораздо важне рчи Министра есть изображеніе Республики, представленное Консулами Законодателямъ. Надобно признаться, что сія картина блеститъ живостію красокъ и плняетъ воображеніе добрыхъ людей, которые искренно – и всмъ народамъ въ свт – желаютъ успха въ трудномъ искусств государственнаго щастія. Бонапарте, зная сердца людей, весьма кстати даетъ чувствовать, что онъ не забываетъ смертности человка, и думаетъ о благ Франціи за предлами собственной жизни его. (Que les рremieres mаgistrаtures viennent `a vаquer, les devоirs & lа mаrсhе du S^enаt sоnt trаc^es, etс.) Такія черты всегда имютъ сильное дйствіе: хочется вритъ искренности говорящаго, чтобы любитъ въ немъ твердость духа и добродтель. Можно осуждать Бонапарте въ систем его правленія; однакожь надобно согласиться, что онъ иметъ рдкой талантъ повелватъ людьми и государствами. – Читая съ удовольствіемъ сіе изображеніе Республики, мы замтили дв мысли, которыя не всякому покажутся справедливыми. Бонапарте говоритъ, что Англія одна, бзъ союзниковъ не можетъ нын противиться Франціи: на сухомъ пути, такъ; но Великобританнія есть морская держава, и сражается на моряхъ, гд вс соединенные флоты Европы не могли бы безъ дерзости вступить въ бой съ ея непобдимымъ флотомъ. Не справедливе ли будетъ сказать, что нын одна только Англія въ силахъ воеватъ съ Французами безъ союзниковъ? Она всегда, когда захочетъ, можетъ отнять ихъ колоніи и запереть гавани; правда, что и ничего боле не сдлаетъ. Давно уже Францію сравниваютъ со львомъ, а Великобританнію съ китомъ: одинъ грозенъ на берегу, а другой на волнахъ; они взаимною злобою своею не причинятъ большаго вреда другъ другу. – Вторая мыслъ Консулова, нами замченная, ршитъ важный вопросъ государственной Морали о польз роскоши: онъ явно возбуждаетъ къ ней Французовъ для успха Ліопскихъ фабрикъ!! Жаль, что нтъ уже на свт Дидрота и его товарищей Философистовъ: какъ они обрадовались бы сему мннію, основанному на ихъ систем! Обширность и важность предмета не дозволяютъ намъ вступить здсь въ его изслдованіе; скажемъ только одно: естьли роскошь не совмстна съ чистыми нравами людей, то хорошо ли законодателю ободрятъ ее? можетъ ли частное добро перевсить общій вредъ? Въ Брешіи многіе люди пишаются тмъ, что длаютъ прекрасные ножи и кинжалы; но зная, что Италіянскіе Бандиты по большой части тамъ запасаются смертоноснымъ оружіомъ своимъ, доброй человкъ не можетъ любить Брешіанскихъ фабрикъ. Нравы должны быть основаніемъ и частнаго и государственнаго щастія; а мы сомнваемся въ благонравіи роскошной жены и матери. Когда умренность справедлино называется добродтелію, то роскошъ есть врно порокъ. Ошибки въ системахъ Писателя и Правителя имютъ не одинакія слдствія: Дидротъ былъ смшенъ, утверждая, что мотъ гораздо благодтельне того человка, который питаетъ нищихъ; но Бонапарте законодатель милліоновъ!