Изобретение науки. Новая история научной революции

Поскольку Галилей поспешил опубликовать свои наблюдения, его претензия на приоритет не оспаривалась. Впоследствии он заявлял, что в 1610 г. впервые наблюдал пятна на Солнце, но не спешил с публикацией, и в 1612 г. он и его соперник, иезуит Кристоф Шейнер, одновременно заявили о своем приоритете{197}. Они по-разному объясняли увиденное, но, по крайней мере, согласились, что опубликованные обоими рисунки отражают одно и то же явление. Но не всегда все было так просто. Классический пример – открытие кислорода. В 1772 г. Карл Вильгельм Шееле открыл вещество, которое назвал «огненным воздухом», а в 1774 г. независимо от него Джозеф Пристли открыл газ, названный им «бесфлогистонным воздухом» (флогистоном называли предполагаемое вещество, высвобождающееся при горении, – противоположность кислороду). В 1777 г. Антуан Лавуазье опубликовал новую теорию горения, прояснявшую роль нового газа, которые он назвал «кислородом», что означает (в переводе с греческого)«порождающий кислоту», поскольку ошибочно считал его важным компонентом всех кислот. (Природа кислот была объяснена только в 1812 г. в работе сэра Гемфри Дэви.) Даже Лавуазье не понимал истинную сущность кислорода: зачастую открытие – это долгий процесс, осознаваемый только постфактум{198}. В случае с кислородом можно сказать, что этот процесс начался в 1772 г. и закончился только в 1812 г.

Ян Гевелий с одним из своих телескопов. Из «Селенографии» (Selenographia, 1647, подробная карта Луны). Гевелий, который жил в польском Данциге, построил огромный телескоп длиной 150 футов. Он также опубликовал подробный звездный атлас. (Не сохранилось рисунков и гравюр телескопов Галилея, а два сохранившихся прибора менее мощные, чем тот, который он использовал в 1610–1611 гг., поэтому мы не знаем, как выглядели его телескопы для астрономических наблюдений.)

Существует мнение, что дело не в том, что некоторые открытия трудно выявить, – все претензии на открытие являются беспочвенными. Утверждается, что заявления об открытии всегда делаются после события и что в реальности (если реальность вообще существует) первооткрывателей всегда несколько и невозможно определить, когда именно открытие было сделано{199}. Когда Колумб открыл земли, которые мы теперь называем Америкой? Никогда, поскольку так и не понял, что приплыл не в Индию{200}. Кто открыл Америку? Вероятно, Вальдземюллер за своим письменным столом, поскольку он был первым, кто осознал, что сделали Колумб и Веспуччи.

Простой пример открытия лун Юпитера показывает, что эти заявления, кажущиеся правдоподобными, на самом деле ошибочны. Одна из ошибок состоит в утверждении, что претензии на открытие обязательно ретроспективны, поскольку «открытие» – это «термин успеха», подобно мату в шахматах{201}. Нечто подобное происходит при сдаче экзамена на водительские права – вы можете быть уверены в успехе, только пройдя все испытание. Но любой опытный шахматист способен планировать мат за несколько ходов; он знает, как выиграть партию, не после того, как передвинул фигуру, а когда понял, какой ход нужно сделать. Открытие Галилеем спутников Юпитера не похоже на мат в шахматах или на выигрыш забега: он не планировал открытие и не предвидел его. Не похоже это и на эйс в теннисе: вы понимаете, что подали его, только после того, как соперник не справился с подачей. Скорее напрашивается аналогия с пением: Галилей понял, что делает, во время самого процесса. Некоторые достижения по определению носят ретроспективный характер (Нобелевская премия или открытие Америки), некоторые происходят одновременно с действием (сочинение музыки), а другие могут быть предсказаны (мат в шахматах). Научные открытия бывают трех видов. Как мы видели, открытие кислорода было ретроспективным. Классический пример одновременного открытия – возглас Архимеда: «Эврика». Он понял, что знает ответ на вопрос, как только увидел подъем уровня воды в ванне, – вот почему он был голым и мокрым, когда бежал по улице, объявляя о своем открытии. То же самое произошло при открытии лун Юпитера: Галилей испытал «эвристический момент»[109].