«Я прочитал письмо моего дяди Антонио, который и вам передает много новостей, но, к сожалению, многое из того, что ему рассказывают, неправда. А вам он пишет то, о чем узнает. Советую вам не доверять подобным сплетням, которые, боюсь, однажды могут привнести в его жизнь трудности. Поэтому, пожалуйста, не показывайте и не читайте публично [части] этих писем, которые лучше хранить в тайне»[100]
.2.2.
На самом деле в письме Морозини не было ничего такого, о чем не сообщалось в других местах. И правда в том, что каждый сам выбирал, во что ему верить, а во что нет.
Многое зависело от личной репутации человека, приносящего сообщение. Бытовавшая в раннее Средневековье уверенность в том, что устное слово надежнее, сохранялась и в переписке. «Отправь скорее Доменико ко мне, чтобы он сообщил мне новости о том, что ты сделал» — так звучало письмо одного торговца[101]
. Однако чаще всего это было неэффективно. Датини жил в постоянном ожидании подвоха (возможно, потому что сам не всегда был честен). Торговцы прекрасно понимали, что брокеры и их служащие на отдаленных территориях будут стараться набить свои карманы. Один из пунктов контрактов, которые заключались с агентами за границей, запрещал им играть в азартные игры, что свидетельствовало о том, что торговцы опасались грабежа со стороны служащих в случае их крупных проигрышей[102]. Эти опасения вполне понятны, тем не менее торговля процветала, лишь когда торговцы делились информацией. «Когда вы мне пишете, сообщайте, пожалуйста, обо всем, что происходит, — написал итальянский торговец из Дамаска своему партнеру в Барселоне, — какова ситуация в городе и что вы о ней думаете, а также о кораблях, направляющихся в наш регион, и об их грузах. А я в свою очередь буду рассказывать о том, что происходит у нас». Философия тут довольно очевидная — помоги другому, помоги себе[103]. В переписках мы находим много планов и схем, но также и предостережение: «корабли пропали, товар был украден» или «караван с драгоценностями ограблен арабами». Пираты Средиземноморья представляли реальную угрозу. И от полученной информации зависел успех путешествия. Развитие европейской торговли напрямую зависело от взаимного доверия.Венеция
К третьему десятилетию XV века Венеция становится основным торговым городом Италии, играющим ключевую роль в международной торговле — тканями с Лондоном и Брюгге, шерстью с Испанией, а также обмене хлопком и специями с Египтом и Левантом. Большая часть товаров в Северную Европу доставлялась по Средиземному морю, однако был альтернативный сухопутный путь в Германию. К этому времени продавцы из южных городов Германии активно торговали на венецианском рынке. Система правления была полностью ориентирована на защиту торговли. Сенат отвечал за состав и маршрут галерного флота, который привозил товары с Востока и доставлял их в Испанию и Лондон. А также следил за тем, чтобы предотвратить образование монополий, тем самым защищая интересы независимых торговцев, которые были источником жизненной силы венецианской торговли.
Растущая экономическая мощь Республики не раз оспаривалась. В начале 1430-х годов Венеция одержала победу над султаном Египта, пытавшимся установить монополию на торговлю пряностями и хлопком. В период войны с герцогом Миланским венецианские моряки рисковали быть захваченными мощным флотом генуэзцев. Тем временем император Сигизмунд, смертельный враг Республики, попытался, однако безуспешно, ввести эмбарго на венецианские товары в Германии. Это означало, что торговля Венеции была особенно уязвима к вражеским действиям. Торговцы должны были следить за малейшими изменениями в конфликтах, чтобы избежать разрушительных потерь.
Тем не менее в этот нестабильный период появлялось возможностей не меньше, чем опасностей. Те, кто готовы были рискнуть, могли увеличить прибыль, пока более осторожные держали свои корабли в гавани. Когда же был объявлен мир, рынок наводнился различными товарами. В 1429 году цена на перец упала на два пункта из-за слухов о свержении султана Египта. Война же вновь подняла цены на перец, но снизила цены на ткань, что затрудняло доставку на Восток, а объявление о мире вновь имело обратный эффект.