Изобретение зла

Но если бы я вдруг стал бессмертен, я бы начал бесконечно развиваться. Я бы изучил все языки и все науки, я бы превзошел всех гениев в искусствах, философии и спорте. Мое развитие было бы беспредельным - а так, это ведь жуткое расточительство: скопить за жизнь такие богатства в моем мозгу и просто вышвырнуть, и снова начать собирать в мозгу моих потомков. Постоянно повторяющийся старт. Нам просто не позволяют пробежать дистанцию. Нас сбивают на полном скаку. Зачем? - затем, что это дистанция не для нас, а для Машины, которая способна бежать быстрее. Мы обязаны умереть. И мы даже ускоряем этот процесс войной.

Вся эволюция разума была направлена к единой вершинной точке - к изобретению Машины. Математика считалась королевой наук. Пифагор считал, что числа правят миром, - они и стали править миром, но лишь много столетий спустя.

Война заслуживает всяческих проклятий, но она двигает прогресс. Но не прогресс человечества, а прогресс эволюции - она ведет к смерти человека и созданию высшего существа - Машины. Чтобы выжить среди вечной войны, человек изобретает технические устройства, изучает свойства пороха, газов и металлов, изобретает баллистику, физику и тригонометрию - то есть, идет путем математического прогресса. Война тормозит духовный прогресс, то есть прогресс человеческого разума, и толкает вперед прогресс математический, то есть прогресс

Машины. Недаром ведь пьяная солдатня, ворвавшись в город, устраивает нужник из картинной галереи, но не из политехнического музея. Классики человекоистребления хватались за пистолет при слове "культура", а не при слове

"наука". И тем более не при слове "техника". Война убивает дух и слово, но выводит вперед цифру. Везде и всегда всеобщее образование ставило цифру впереди слова. Еще за век до появления Машины каждого ребенка обучали математике, но никого не учили, например, семейной жизни. Хотя семейная жизнь важнее. Мы будто готовили себя к тому, что Машина скоро родится. Человечество было беременно Машиной - примерно с изобретения паровоза и до конца старой эры. Все сходится. Все слишком хорошо сходится.

В начале было слово. В конце - цифра.

Он размышлял весь вечер и лишь поздно, около двенадцати очнулся от мыслей.

Капли сползали по окну, над чернильной тьмой города дымилось зеленоватое сияние окраин, на душе было торжестванно и тоскливо. Душа облегченно болела, как будто в ней наконец-то прорвался нарыв. Он подписал распоряжение. Это была последняя ночь долгой оттепели. Дождь почти прекратился и уже начинался снег. Наступала настоящая и зима и почему-то теплело на душе от простой мысли об этом. В эту ночь был стерт Светло-зеленый.

26

В эту ночь был стерт Светло-зеленый. Весь остаток ночи мы провели в Синей комнате, рассказывая страшилки. Никто из нас не хотел спать. В госпитале жизнь скучна и каждый спит днем, чтобы убить время.

Лучше всех умел рассказывать Белый, добрый и умный увалень с такими редкими волосами, что казался лысеющим. Ему было четырнадцать. Он любил рассказывать страшные истории по ночам и умел делать это так, что мое сердце от волнения сбивалось с ритма. В ту ночь он рассказывал сказку о Машине.

Он знал много сказок о Машине и некоторые успел рассказать по два раза. Но эту сказку я слышал впервые. Он говорил и были слова, попадавшие в такт с моими снами, предчувствиями, воспоминаниями о будущем. Я ловил эти слова и каждый раз убеждался, что они звучат точно. Каждое такое слово было как укол. К средине рассказа я уже убедился, что история имеет отношение ко мне самому, а потом понял, что все это действительно случалось - или случится на моих глазах.

Сказка была необычна - в ней Машина умела любить.

Очень богатый человек имел старый дом на острове, рассказывал Белый.

Остров был совсем необитаемым - там триста лет никто не жил. Остров был таким необитаемым, что на нем даже не было Машины. Богач приплыл на остров на деревянном корабле. Он сделал все, чтобы Машина его не нашла. Доски для корабля он просвечивал сильнейшими гамма-лучами, чтобы уничтожить машинные нити.

Он проверил все припасы и всю одежду. Но перед самым отплытием над кораблем пролетела птица и она уронила зерно. Богач ничего не заметил. Но в зерне была

Машина.