Изоляция

– Да. Иногда даже матрицу сознания. Но с ними нельзя договориться.

– Почему же?

– Личности, как правило синтезированы. Фрагменты, из которых сконструирован рассудок «Одиночки», чаще всего принадлежат пилотам, абсолютно преданным идеям той войны. Над созданием синтезированных рассудков, обладающих боевым опытом, человеческой гибкостью мышления, но косными в отношении всего остального, занимались специальные лаборатории. Они располагались на планете Юнона и были оснащены искусственными интеллектами исследовательской модификации.

– Машины сами создавали себе подобных? Откуда ты так много знаешь о них?

– Я тиберианка, – тихо напомнила Яна. Взгляд девушки вернулся к устрашающим очертаниям «Фалангера», который встал на позицию и теперь сканировал окрестности. – Адмирал, когда-то командовавший «Тенью Земли», сформулировавший нашу философию, говорил: «Мы обязательно найдем способ защитить нашу технику от губительных излучений гиперсферы, с ее помощью очистим планету от чужих, а затем будем жить в мире». Каждый из нас изучал наследие той эпохи. Но теперь я понимаю: «Одиночки» никогда и никого не приведут к миру. Они – худшее из изобретений человечества. Наше зло, собранное воедино, воплощенное в высочайших технологиях. Эти машины принесли смерть целым поколениям. Никогда не думала, что увижу их в действии…

Тем временем инженерный комплекс подтянулся к позиции «Фалангера». «Хоплиты» ушли вперед, ведя разведку предгорий. Технические сервы уже разметили участок для предстоящего строительства, андроиды пехотной поддержки скрылись из виду, заняв укрытия.

Взметнулась оранжево-желтая пыль. Инженерная машина приступила к выемке грунта.

Антон пристально наблюдал за происходящим. Памятники истории древней цивилизации беспощадно уничтожались, а на их месте быстро росли укрепления, рассчитанные под габариты серв-машин.

Урман прав. Вскоре вся планета превратится в сплошной рубеж.

– О чем ты думаешь? – Он ощутил, как мысли Яны вдруг начали таять, отдаляться.

– О нашей сути, Антон. Мы достигли такого технологического могущества, что способны изменять целые планеты, перекраивать их, но под какой стандарт? Почему мы так агрессивны, жестоки? Много лет я мечтала о том, как в Первом Мире однажды не останется ни одного инопланетного существа. Наверное, через пару дней моя мечта свершится? Нет, не отвечай, не надо!.. Я знаю: «бытие определяет сознание». Но это отговорка! Я ведь в любой день могла остановиться, осмотреться, поднять взгляд выше убогого бытия, верно?

– Думаешь, я не совершал ошибок? Но если мы способны меняться, что-то переоценивать в себе, значит, мы живы, понимаешь? Не хлебнув горя, не испытав зла, невозможно понять добро, оценить его. Но ответь, как я могу подойти к фокарсианину и пожать ему лапу? Думаешь, это уместно или разумно?!

– Тогда в чем же заключается разумное поведение?! Где эта проклятая золотая середина? Отгородиться от всех? Создать свой собственный мирок, где любое явление комфортно? Не таким ли путем идет омни, оставляя после себя пустыню?

– Я не знаю, – честно ответил Антон. – Не думаю, что, отступив из пограничной колонии, отдав планету фокарсианам, люди сохранили бы независимость, цивилизацию, право на свободное развитие. Война бы вспыхнула чуть позже.

– Значит, выхода нет? Одни цивилизации будут пожирать других и сами когда-нибудь станут добычей более сильных? Мы никогда не разорвем этот замкнутый круг?

– Мы попытаемся. – Он обнял ее и невольно взглянул в сторону строящихся укреплений.

Зловещий силуэт «Фалангера» возвышался над клубами пыли. Мурглы осторожно обошли место строительства и вновь устало шагали по старой дороге, к перевалу, где надеялись найти спасение.

Яна прижалась к нему.

Закат угасал. Со стороны равнины порталов доносились монотонные визгливые звуки работающих сервомоторов.

Машин явно прибавилось. Они не нуждались в отдыхе и не ведали сомнений.

* * *

Старая база тиберианцев напоминала этим утром ретроспективу из документальных фильмов о Первой Галактической войне.

Ревели двигатели. Повсюду сновали сервы. Два штурмовых носителя стояли в капонирах, от крейсера «Тень Земли» к ним тянулись заправочные трубопроводы и кабели стационарного питания.

Антон проснулся рано. Яна еще спала. Он осторожно, чтобы не разбудить ее, встал, быстро оделся, вышел из отсека.

В коридорах базы царил гулкий сумрак. Издалека доносилась тяжелая механическая поступь. Вдалеке показались массивные фигуры тиберианцев, облаченных в бронескафандры.

Антон вслед за ними вышел наружу. Еще не наступил рассвет. Стояли необычайно теплые, влажные сумерки. Под защитой фантом-генераторов кипела жизнь. Резкий свет прожекторов, габаритные огни штурмовых носителей, опознавательные сигналы кибермеханизмов, резкие сполохи проблесковых маячков, гул, визг сервомеханики, окрики.

Он впитывал непривычную атмосферу, ощущая медленно просыпающуюся техногенную мощь.

Разрушительные силы очнулись от векового сна. Но и он изменился, научился принимать тяжелые решения.

Теплые ладони коснулись щек.

– Почему не разбудил? – Яна коснулась губами его щеки.

Их пальцы сплелись.