Изоляция

Глючок поймал, Салманов, да? Белочка посетила? Не-ет, с Салмановым такого не бывает. Были шаги, были. Просто тот, кто преследовал меня, не дурак. Не помчит он слепо за мной в место, которое может стать для него западней. Зайдет с другой стороны и попытается взять меня чисто. А уж получится это или нет, зависит только от его опытности. И, блин, моей способности вернуть себе трезвость мышления.

Присев между двумя столами, я пошарил в кармане. Шесть патронов, шесть патронов — почти проговаривал. Должны же где-то они быть!

Ага, развернул хавальник. Может, еще и полный рожок найти хочешь? Пусто в кармане. Да и ладно, всему своя цена: лучше сейчас без патронов, чем перед Гремучим с полной обоймой.

Достаю из-за пояса нож, прочно сжимаю в правой руке лезвием наружу. Ох, в чьих кишках он уже только не бывал… Еще б сейчас помог, вообще цены не было б.

Отдышавшись и смирившись с ударами молота по ту сторону висков, я тихо поднимаюсь и оглядываюсь. Рекламные заманухи с надписями вроде «горячее предложение», «кредит 0 %» черными штандартами выделяются промеж рядов. С потолка свисают пластмассовые таблички с указателями и названиями категорий товаров: холодильники, стиральные машины, телефоны… Сами ряды местами совсем голые — ни тех самых мобильных телефонов, ни пылесосов, ни даже утюгов с тостерами. Редко какая хрень выделяется на светлых стеллажах. Все ценное и малогабаритное повымели мародеры. Я и сам тут, было дело, ложкой загребал. Не понимал еще тогда, что толку от всей этой мандулы как от бабушкиной бижутерии.

Тихо скрежетнуло стекло где-то в дальнем углу торгового зала. Пролезли-таки в окно, сволочи. Может, через главный вход выйти, пока он тут меня меж рядов искать станет? Не дури, Салман, он ведь наверняка не один. Напарничек, вполне возможно, у входа в «гипер» пасется. А тебя как зверя выгнать хотят. Чтоб выбежал и сразу грудью в ствол уперся.

Так что уж лучше вы к нам. А мы уж тут подождем. И я стал ждать. На трезвую отнесся бы к этому занятию терпеливее, но сейчас мне казалось, что на ожидание ушло минут двадцать. Зал «гипера» достаточно большой, но ведь есть еще два этажа, вдруг я наверх побежал?! Чего ж так медленно-то? Кабы знал, как говорится, и вправду можно было уйти уже через складские помещения.

Но когда я уже было поверил, что меня таки глюкануло, над кассой всплыла темная голова.

Свету здесь взяться неоткуда, блик молний слишком короток, но я четко распознал на этой голове скатанную под макушку шапочку. Ха, кто бы мог подумать? Кому ж я еще понадобился, пустой и, считай, безоружный? Гремучему, чтоб его живого черви поточили! И додикам его двум, один из которых вот как раз и пожаловал.

Выдать себя нельзя. Нельзя. А ноги разгибаются сами, толкая тело вверх. Я заставляю себя сидеть, еще хоть бы секунд пять подождать, пока он мимо касс пройдет, но другой «я» — все еще изрядно хмельной — уже стоял в полный рост, слившись с темнотой. Другой «я» смотрел на черный силуэт, проходящий мимо в нескольких метрах, как сбрендивший охотник смотрит на шагнувшего к нему медведя. «Никто не валил косолапого голыми руками? — говорят его глаза. — Тогда я буду первым».

Я смотрел на «договца», и рука с ножом сама отводилась в сторону. Тихо, дабы не раздавить и пылинки, я делаю шаг, еще один. Еще — и оказываюсь у него за спиной, всего в паре шагов. Сейчас я ему тихо так, не шепотом даже, а просто ядовитым воздухом: «Эй». Он обернется всем телом — я знаю — и я прочерчу ножом справа налево, как художник малярной щеткой. И шаг назад, чтоб не обрызгало. Отвратительней всего, когда потом начинает густеть на тебе чужая кровь.

Эй…

Он обернулся, как я и предполагал, всем телом. Резко, будто на шарнире. Рука пошла привычным маршрутом. Я знаю, что, когда наостренное лезвие полоснет по глотке, скорость снизится почти неощутимо.

Да только… Не понял… Че задела?!

Боец, словно его предупредил кто, отпрянул, нож блеснул в темноте широким лезвием и прошел мимо. Ах, я ж… руки стали какими-то чужими. Забыл, видать, да? «Быстрый» ко мне применимо, лишь когда я трезвый, а когда по венушкам спирт бежит, вместо гемоглобина, я больше ассоциируюсь с коченеющим на морозе стариком. Нож не только не получил нужной скорости, он еще и ниже прошел, чиркнул по воротнику.

Уклонившись от смертоносного удара, боец округлил глаза, белки его глаз шарами для кегельбана сверкнули в темноте. Шипучий воздух вперемежку с брызгами слюны прорвался сквозь зубы. Боковым взглядом я успел увидеть, что ко мне летит тяжелый армейский ботинок. Будь трезв, среагировал бы, но, все еще находясь под градусом, я получаю законные сто кило по печени.

Ах ты ж малолет хренов. Меня, старика, сикушник какой-то так внаглую по корпусу пробивает!