Изоляция

После достаточно сдержанного освещения в помещениях солнце с непривычки слепит глаза. Проморгавшись не в первый за сегодня раз, обнаруживаю себя на задворках чего-то типа промзоны.

Вокруг — кусты, буераки и ни разу не асфальтированная тропинка, протоптанная многочисленными башмаками по пародии на газон.

Как будто из дому не уезжал (хотя у нас, кажется, вокруг аэропорта везде асфальт).

Для разнообразия, метрах в двадцати над моей головой пролетает здоровенный прямоугольник со скошенными углами. По его днищу идёт яркая надпись.

Занятно.

Обхожу огороженную территорию по периметру ещё пару километров: ну должны же здесь быть какие-то атрибуты цивилизации кроме летающих в небе такси?

Наконец за поворотом бетонный забор резко заканчивается и начинается городской ландшафт. А также толпы народу.

Торопиться мне некуда. От нечего делать, минут пятнадцать слоняюсь по тротуару среди людей, накапливая впечатления: как сказал тот весьма нехудой джентльмен в армейском ангаре, адаптация перемещенных — дело рук самих перемещенных.

Мне нужно мысленно поблагодарить армию за свою доставку сюда из некоего девятого сектора, но на этом наше взаимодействие окончено: я выполнил договорённости там, они взамен привезли меня сюда. Точка, в отношениях — в том числе.

Замечтавшись и задумавшись, развернувшись через плечо назад на аппетитную фемину (вид сзади), я упускаю тот момент, когда нужно срочно поворачиваться обратно.

И изо всех сил на ходу ударяюсь о столб фонаря. Так, что он вибрирует толстой металлической струной.

— У вас сегодня как будто день неожиданностей, да?

Чертыхаясь и потирая голову, очень быстро оборачиваюсь на голос:

— А в аэропорту вы были гораздо менее разговорчивы.

Передо мной стоит та самая модель, которую я наблюдал в белом халате, будучи пристегнутым в одном очень интересном кресле во время беседы с представителями власти.

— Хорошая реакция, — поощрительно кивает она, обходя меня по дуге и направляясь дальше. — Быстро соображаете.

— Вы даже не поинтересуетесь моим здоровьем? — ну а что, не молчать же.

Тем более что она первая заговорила и терять мне особо нечего, это раз; а нарваться на знакомых, опозорившись, тоже не страшно — это два.

— Еще час с небольшим тому ваши витальные показатели были более чем в норме. — Она останавливается, поворачивается и смотрит на меня двумя льдинами холодных глаз. — После этого вас однозначно не били, не работали по вам станнером и аналогичной техникой, да даже и к чёрту не посылали, скорее всего. Этот столб вам повредит тоже вряд ли.

— Даже не знаю, что в таких случаях полагается говорить, — задумчиво почёсывая затылок, подхожу к ней ближе.

ТАМ я бы отлично знал, что делать.

Приглашение на ужин, предложение съездить вместе на Медео или Шымбулак… да мало ли.

Либо — на Иссык-Куль на выходные, так даже лучше (через границу соседи-кыргызы нас пускают вообще по внутреннему удостоверению, а другого пристойного водоёма в радиусе почти тысячи километров нет; Балхаш и Капшагай не считаются).

Ещё можно рвануть в Абу-Даби, дай бог здоровья ВИЗЗ-ЭЙРУ (недавно начал летать лоукостер, билеты по сорок баксов на лицо): там где остановиться есть — один наш пенсионер открыл отель на паях с Семьёй. Для своих номера по полтиннику в сутки, пляж в полукилометре.

С другой стороны, в Эмираты — дешёвые рейсы только по средам (обратно в воскресенье), нужно брать отгулы.

Обуздываю собственный водопад мыслей усилием воли: нет у меня больше ни работы, где надо брать отгулы, ни чего-либо из вышеперечисленного. Включая деньги.

Да и Айгуль, ради которой ранее стоило держать себя в руках в таких вот ситуациях, тоже больше нет. Ну или меня нет — тут как посмотреть. Дай бог здоровья Мадине (хотел бы сказать — и «дяде», но того грохнули вместе со мной).

— О чём задумался? — фемина поправляет на лбу солнцезащитные очки, подходя вплотную и нависая надо мной.

— Хренасе. Ты даже ростом выше. — Беззастенчиво пялюсь в её декольте.

— Тебя? Пф-ф, конечно! — её веселье настолько искренне, как и её же пренебрежение, что ростки моего оптимизма мгновенно чахнут и осыпаются. — Э, укурок, а ты что там себе придумал? Куда вылупился?

— Я? — отступаю на шаг назад, мысленно ругая самого себя.

Что-то я не о том задумался и не так прочитал по её лицу: женское презрение, смешанное с брезгливостью, ни с чем не перепутаешь.

— Мадам, я шёл вокруг комплекса, вас не трогал, — тычок большим пальцем себе за спину. — На столб налетел по технической причине, но вас это, говоря цинично, не касается. Вы меня окликнули первой и теперь спрашиваете, что я себе придумал? — побольше недоумения в мимику и интонации. — Хорошего вам дня, всего доброго!

Гордо выпрямляюсь и, не дожидаясь ответа, направляюсь дальше, куда шёл.

Для начала сделаем-ка ещё пару кругов вокруг этого комплекса шагом, как раз десятка полтора километров по периметру будет (и физкультура, и уточнение обстановки). А там и солнце сядет: я уже приглядел, когда шёл первый раз, небольшую кучу шлакоблока возле армейского забора.