Изоляция

Демьяныч погасил фонарь, мы вслепую поднялись по ступеням, задержались на последних, пока водила медленно открывал дверь, и тихо вышли в отдел. Где-то горел костер, оранжевые языки отражались на кафельном полу, пахло дымом и даже, как мне показалось, мясом. Жареными сосисками на палочке, чтоб их!

Тихо, дабы не звякнуть тележками или оружием и не раздавить бисером рассыпанных по полу осколков, проползаем под приспущенным ролетом.

Внутри павильон был устроен так, что вдоль стен по периметру шли отделы арендующих ценные квадраты частников, а посередине тянулись шесть длинных бетонных рядов. Как правило, для бабушек, торгующих огородиной, травами, молокопродуктами, и сейчас, в принципе, ситуация не особо поменялась. Разве что деньги в руках торгашей перестали шуршать. Ну и людей стало меньше.

Выглядываем из-за крайнего ряда по очереди, как суслики из оврага. Оцениваем ситуацию. Над спинкой дивана, стоящего меж средних рядов, видны две башки, вродь как не шевелящиеся. Перед ними — дырявая бочка с огнем: под лад америкосовскому бомжеванию обустроено. Больше никого. Неужто и впрямь все так просто? Если этих олухов там действительно двое, то такое Дело, без излишней самоуверенности заявляя, мог я и сам провернуть. Спит охрана, по ходу, порозовевшие щеки раздуло, а мешочки-то вон они, за спиной у них, считай. Подходи, бери, хоть все выноси.

— Охрана — мрак! — шепчет Рябцев, блестя влажными зубами.

— Дрыхнут, похоже, — говорит физик, поправив маску на лице. — Попробуем по тихой взять?

— Лучше не рисковать, — говорю, мотнув головой. — Это не по морковке с прилавка спереть. Тележками бряцать начнем, сразу очнутся. Пригасить их нужно.

— Что значит «пригасить»? — оборачивается старик. — Вы предлагаете их убить, что ли?

— Убить? Нет, что вы, — округлив глаза, сыграл я. — Я предлагаю сфотографироваться с ними на память. Вдруг они забудут наши лица?

— Нет, я тоже считаю, что можно попробовать по тихой, — метая шалым взглядом то на две головы, то на мешки с мукой, говорит водила. — Если они нажравшиеся, то спят крепко. Зачем мокрушить лишний раз?

«Ну вот и проявилась натура мелких воришек, — думаю. — Лучше потерять уйму времени, боясь пернуть и ходя за спинами охранников на носках, как балерина, чем вырубить двоих салаг, спокойно загрузиться и уехать. Не боясь, что те поднимут тревогу, как только закроется дверь в подвал. С другой стороны, трупы часовых могут вынудить вояк тщательнее осматривать павильон, и, возможно, обнаружится удобный лаз, который мог бы еще пригодиться. Кража такой эффект вызовет с куда меньшей вероятностью — в первую очередь будут стражей трясти на предмет благонадежности. Хотя… будь мы тут двое да хоть бы с тем самым Рябой, вопрос о том, жить парням или нет, даже не поднимался бы».

Но Ряба занял пассивную позицию, мол, как скажет большинство. Ясно. Я тогда тоже нависать со своим предложением не буду, посмотрю по их успехам.

Водила, стащив со спины тележку, гусиным шагом двинулся к проходу, разрубившему торговые ряды напополам. Свернул за угол и начал беззвучно, но неимоверно медленно подкрадываться к наложенным на средний ряд мешкам. Обольщенный возможностью легкой добычи, последовал его примеру и старик. За ним, немного уже вольнее себя чувствуя, позволив себе даже клацнуть «кравчучкой» во время ее раскладывания, погусявил и Ряба. На прощание подмигнул мне, типа, давай, не дрейфь.

Надавив пальцем на рычаг предохранителя, я лишь немного придвинулся ближе к проходу, но тележку снимать не спешил. Какое-то нехорошее чувство засело в нутрях. Даже сердечко отчего-то залопотало. И с чего бы? Что, первый раз на дело иду? Да только не действует самоуспокаивание. Ладони все равно помокрели, и палец на курке как неродной стал. Напрягся так, то и жди, что помимо воли давить начнет.

Пытаюсь успокоиться, напоминая себе, что, раз я дожил до сего дня, значит, убить меня не так-то просто. Да и цыганка мне на рынке недавно напророчила, что не от пули моя смерть. А если не от пули, то от чего, вопрос? БТР не пропустит на пешеходном? Или током ударит? Ну да это все перхоть, не от пули так не от пули. Продвигаюсь на корточках дальше, кручу головой. Мука меня уже как-то не особо занимает, выискиваю взглядом что-то другое, хочу найти какое-нибудь подтверждение тому, что все это не чертова иллюзия.

Водила уже к белым подушкам подобрался, разогнулся медленно, будто показывал все стадии эволюции человека, тележку на пол поставил. Старик у него за спиной и Ряба на полпути. Э, чего я торможу-то? Буду тут глазами раскидываться, без взятка точно останусь. Нужно двигаться к остальным.