Изоляция Застолья

– У него всегда на голове черный женский чулок. Видимо, надевает его перед самым нападением, – сказал Борисыч. – Рост – средний, щуплый. Черные ботинки, джинсы, опять-таки черная курточка – в Москве каждый третий так одевается. Говорил без акцента, именно по-московски. Единственная примета – татуировка между большим и указательным пальцами на правой руке – в виде двух букв «Т» и «Ё».

– Хм, у меня есть знакомый писатель-фантаст с фамилией Тё – кореец. Кстати, Борисыч, меня с ним Игорь Акимов в Питере познакомил. Только совсем не щуплый, и говорит далеко не по-московски.

– В жаргоне тюремно-лагерного блатного режима аббревиатуры ТЁ нет, – сказал Клюев. – Скорее всего, эти две буквы – начало клички. Какой-нибудь Тёплый, Тёмный…

– Или Тёртый… – Серега открыл еще одну банку пива. – Ну, что ж, придется вечерами дежурить в подъездах, и просить у подозрительных мужиков прикурить. Авось маньяк этой своей наколкой засветится.

Якобы маньяка-песенника Серега Костиков лепил с себя самого. Не полностью, а только голову с натянутым на нее женским чулком. Чулок был Машкин. Серега не помнил, почему он оказался у него в гардеробе, в смысле, почему не выбросил его вместе со вторым чулком и с остальной одеждой уменьшенной работницы ресторана «Фазан и сазан». Наверное, просто проморгал.

Лепил, особенно не стараясь и абсолютно не веря, что уменьшенная копия «оживленного» маньяка по своей сути окажется копией маньяка настоящего. Тем не менее, две микроскопические «Т» и «Ё» темно-синего цвета сотворил добросовестно и, вооружившись увеличительным стеклом, приделал их между большим и указательным пальцами правой руки маньяка-песенник. Не с первого и не со второго раза, но удались буковки, хоть и был скульптор к тому времени очень даже нетрезв.

Оно и понятно – за работу над фигуркой Серега принялся, не успела захлопнуться дверь за гостями-милиционерами. По въевшейся привычке, когда фигурка была готова, скульптор придумал пластилиновому маньяку имя-отчество – Арутюнян Артурович. А потом и кличку добавил – Тёртый. Такой вот неожиданный ход, понятный лишь одному Костикову, в отношении «бильярдного шара» Артура.

Оживлять Тёртого собрался не здесь, а в потаенной квартире на Сретенке и обязательно – на территории Застолья. Но прежде чем оживлять, необходимо будет переговорить кое с кем из живчиков – с тем же Борисычем, Никодимом, Фуфелом, Боярином, да даже и с Владом! – объяснить им расклад в плане нового персонажа. Своей копии, то есть, Шубе объяснять ничего не надо – сам все знает-чувствует.

Серега очень сомневался, имеет ли вообще смысл задуманный «уникальный эксперимент». Но считал, что просто обязан хотя бы что-нибудь сделать. Хотя бы слепить из пластилина фигурку, мысленно подразумевая, что это копия того самого маньяка. А вдруг сработает…

В эту ночь Сереге Костикову вновь ничего не приснилось. Может, оно и к лучшему.

* * *

На следующий день, в пятницу проснулся с абсолютно свежей головой. Собрался позвонить Фуфелу и еще раз уточнить, во сколько и куда именно приезжать, чтобы проведать Боярина. Но тут ему позвонил Джон Большой, водитель начальника инкассации Матвейчикова и сказал, чтобы Серега не дергался, и что, где-то через час за ним кто-нибудь заедет и заберет.

Заехал за Серегой не кто иной, как Бугор, но не на Волге, а на новеньком бронеавтомобиле забравшись в который, Серега увидел еще двух водителей – Краснова и Фуфела. Обменялись рукопожатиями.

– Что, бояре, едем навещать главного Боярина? – бодро обратился Серега к коллегам по работе.

– А заодно и помянуть моего бывшего сменщика, покойного Скворца, – невесело, сказал Краснов.

– И заодно, – тоже посерьезнел Серега, – помянуть и мою бывшую, любовь Викторию Ким. Ты же ее помнишь, Фуфел?

– Как не помнить! Ровно за сутки до своей смерти в моей машине водкой грелась…

– Кстати, грелась вместе с Бояриным, – напомнил Серега.

– И с Паном Зюзей, – хмыкнул Фуфел. – Эх, знать бы…

– Между прочим, – чуть погодя, сказал сидевший за рулем Бугор, – этот самый Лаврик некоторое время со мной на одном маршруте работал. Хорошо, не в мою смену тогда подставился, урод! Теперь двумя годами не отделается.

– Бугор, а броневик за тобой постоянно закрепили? – Серега решил перевести разговор на другую тему.

– Постоянно, – ответил за него Краснов. – Как и меня. Будем теперь по очереди Хорошевский маршрут катать.

– Нормально, – сказал Серега. Хотя, ничего нормального в этом не было. Бугор был последним водителем, с которым Сереге хотелось бы работать. Впрочем, он почти уже решил для себя, что, выйдя после закрытия больничного листа на работу, сразу попробует перевестись на другой маршрут, попросит Александра Петровича. Желательно – на утренний, обслуживающий сберегательные банки. В этой просьбе начальник инкассации отказать ему просто не сможет.